Царский пират - Иван Апраксин Страница 5

Поваром пришлось сделаться Лембиту, которого это вполне устроило. На корабле он оказался самым старшим по возрасту – ему было под сорок лет, и голова с бородой давно сделались седыми. Лембит в юности надорвался и заработал себе грыжу, так что участвовать в полевых работах не мог. Ходить в море на шхуне – другое дело, а надсаживаться в поле с бороной он не мог. Но ведь не сидеть же сложа руки. Вот хозяин хутора и приноровился помогать своей жене готовить обед для большой семьи и работников. Кстати, как доверительно пояснил Лембит Степану, так выходило даже экономнее: жена вечно жалела людей и старалась положить в котел побольше продуктов, а он, будучи хорошим хозяином, положил конец такому расточительному безобразию…

Правда, кулинарные способности хозяина хутора Хявисте были незатейливы. Точнее, они полностью соответствовали тому, чем и привыкли питаться на эстонских хуторах: это была жидкая овсяная или ржаная каша с плавающими в ней кусками сала. Привыкшие к русским калачам и кулебякам стрельцы негодовали и давились, но Ингрид была хозяйкой корабля и обучала капитана морским наукам, а больше никто на борту готовить не умел.

Но обед на острове Готланд оказался праздничным. Воспользовавшись стоянкой в бухте, с борта корабля забросили сеть и в несколько приемов выловили довольно большое количество трески. На каждого члена команды пришлось по три рыбины. Лембит сварил рыбу с солью в огромном котле, где привык варить кашу. К рыбинам он выдал по две галеты из партии, которую закупили в Сан-Мало. Перед тем, как есть, этими галетами, согласно старинной морской традиции, следовало долго изо всех сил стучать по столу или по лавке. Заслышав на корабле мерный и сильный стук, каждый мог безошибочно догадаться – наступило время обеда и матросы стучат галетами, выбивая из них черных мучных червей…

Обрадованные рыбой на обед, стрельцы потребовали принести бочонок с крепким пивом или вином, также закупленными в изобилии, но тут Степан воспротивился.

– Завтра с утра выходим опять в море, – объявил он. – Нечего напиваться. Скоро начнем войну, тогда и будем пировать хоть каждый день. Счет будет такой: один потопленный вражеский корабль – один бочонок пива или вина, на ваш выбор. Как ты – согласен, боярский сын?

Василий солидно кивнул и довольно усмехнулся. Степан и сам понимал: раз уж они возвращаются на войну и будут взаимодействовать с русским войском, боярский сын снова станет важной фигурой. Раз так – с ним нужно держаться почтительно. Хотя отношения у них между собой были хорошие, все же двум независимым людям трудно сохранять паритет…

Степан сидел в трюме за столом вместе со всеми, шутил и смеялся, а затем поднялся в капитанскую каюту вместе с Василием и Марко Фоскарино, где уже сидела Ингрид с книгой в руках. Находясь в Сан-Мало, она вдруг в одной лавке присмотрела и купила себе книгу в кожаном телячьем переплете – ужасно толстую и дорогую. Книга была печатная, что делало ее гораздо дешевле прежних – рукописных, но все равно стоила одну золотую монету. Это были деньги, за которые можно было купить корову. Называлась книга «Рассуждения о небесной сфере».

В книге было много рисунков – схемы движения небесных светил, таблицы, с помощью которых исчислялись расстояния до них от Земли, а также рассказывалось о параболах, эллипсах и магнитных силах морей.

– Ты сможешь это понять? – поинтересовался Степан у девушки, пораженный тем, что она купила себе вот эту книгу, а не новое платье или золотые украшения, столь обильно продающиеся в лавках пиратского Сан-Мало…

– Сначала не пойму, – засмеялась Ингрид. – Потом прочту еще раз и пойму мало. Затем прочту снова и снова и наконец пойму.

Внимательно посмотрела на молчащего Степана. И вдруг выпалила:

– И ты поймешь. Тебе тоже придется прочитать эту книгу и понять ее. Потому что другого выхода нет. Это называется наука, а без нее ты недолго проплаваешь по морям и океанам.

Потом засмеялась и закончила миролюбиво, хотя и чуть насмешливо:

– Ничего, я прочту ее первой. Если тебе потом не все будет понятно, я стану тебе объяснять.

Все время, пока он находился на корабле, Степана не оставляло чувство тревоги. Мысль постоянно возвращалась к острову и к неведомому святилищу, где остался Лаврентий.

Что там сейчас происходит? Как отнесутся боги здешних мест к чужаку? Примут ли они нового человека из дальних мест и станут ли с ним разговаривать? Не грозит ли Лаврентию что-нибудь страшное?

Всякий знает, что занятия колдовством – это опасная вещь. Опасная прежде всего для самого колдуна. По незнанию или по ошибке можно вдруг вызвать такие силы, которые набросятся на тебя и с которыми ты не совладаешь.

Конечно, Степан уже имел возможность убедиться в том, что его друг – сильный колдун. Но ведь они с Лаврентием прибыли сюда из совсем других, далеких мест. Будет ли действенным колдовство Лаврентия на этом затерянном среди морей острове?

Отделаться от этих мыслей Степан не мог, как ни старался. Единственным человеком на борту, который разделял его тревогу, была Ингрид. Она постоянно озиралась, глядела на берег и, наконец, не выдержала.

– Как ты думаешь, – сказала она, – с Лаврентием там ничего плохого не случится? Все-таки он остался там один…

– Хочешь присоединиться к нему?

– Нет, – помотала головой девушка. – Лаврентий сказал, что мне туда нельзя, и я знаю, что он прав. Но я все равно боюсь за него.

Этот короткий разговор еще больше добавил Степану нервозности.

Когда стемнело, он объявил команде, что отправляется на берег.

– Ты же не найдешь ничего в темноте, – неуверенно заметила Ингрид, но по глазам девушки Степан понял, что она обрадовалась.

– Боишься за Лаврентия? – усмехнулся капитан. – Ничего с ним не станет. Я так просто – пойду, погляжу. А в темноте не страшно – возьму фонарь.

В душе Степан внезапно ощутил некий укол. Ингрид явно была неравнодушна к Лаврентию и не собиралась это скрывать. Вот и сейчас она обрадовалась, что колдун будет ночью на острове не один.

Была ли это ревность? Нет, Степан это точно понял. Ингрид была ему симпатична, но он не был в нее влюблен. Это был укол не ревности, но зависти: о Лаврентии беспокоятся, за него тревожатся. Можно сказать, что у Лаврентия в мире есть один человек, который к нему не равнодушен.

А можно ли сказать такое о Степане? Нет, нельзя. Кому он нужен, кто его любит, кто за него боится?

В жизни почти каждый человек проходит через три этапа. В детстве он нуждается в близких людях: он ищет у них любви, участия, помощи. Затем он начинает этим тяготиться – его раздражает опека, давление чужих авторитетов. В эти годы он хочет независимости, самостоятельности. Он силен, и ему никто не нужен. А потом все возвращается назад, хоть и на другом этапе: близкие люди становятся снова нужны. Пусть даже для того, чтобы о них заботиться. А в противном случае в жизни наступает пустота. Ты побеждаешь и добиваешься успеха, но кто порадуется вместе с тобой? С кем разделишь ты свое торжество?