Главный секрет - Наталья Анашкина Страница 48

– Всё то же самое. – Мама устало потёрла виски. Видимо, новый приступ был уже не за горами. – Любовь к ребёнку абсолютна, безгранична и всеобъемлюща…

– То есть меня ты любишь не настолько сильно? – перебила я, подтянув колени к груди и обхватив их руками.

– Глупышка моя, – улыбнулась мама, вторгаясь в мою закрытую позу и крепко прижимая к себе. – Ну, конечно же, я люблю тебя ничуть не меньше. Просто я за тебя не боюсь. Именно постоянный страх за своего ребёнка делает женщину непредсказуемой и опасной. Но в отличие от всех других детей ты находишься под постоянной и надёжной охраной. Где бы ты не была, и что бы с тобой не происходило, даже если тебе кажется, что ты находишься в опасности, это не так! Дар не позволит никому обидеть тебя.

Я мысленно представила, как Джастин или кто-то из его «свиты» пытается, например, толкнуть меня и… что? Натыкаются на невидимую преграду?

– Просто не смогут отдать подобную команду своему мозгу, – усмехнулась мама, а я погрозила ей пальцем, мол, перестань лезть в мою голову.

– На самом деле я не часто так делала, честное слово. – Она подняла руки ладонями вверх, заверяя меня в своей искренности. – Обычно мне хватало считывания настроения с твоей ауры. Только если тебя что-то сильно тревожило, я смотрела чуть глубже.

– Например?

– Например, эпизод с папой Ханны, – вздохнула мама. – Когда ты стала случайным свидетелем и вернулась домой страшно напуганной, мне пришлось немного поработать с его психикой. Впрочем, он не виноват, проблемы шли из самого детства. Как бы то ни было, больше он не обижал свою дочь.

– Ага, теперь ещё на один вопрос в моей голове стало меньше. Значит, ты выступаешь своего рода миротворцем?

– Если это сказано не с сарказмом, то да. За свою долгую жизнь я помогла очень и очень многим людям. Хорошим и достойным такой помощи, разумеется. Ещё и поэтому жизнь в Вермонте тебе казалась доброй сказкой. Там был соответствующий фон, если можно так выразиться. Здесь же я пытаюсь решить исключительно свою проблему, на чужие сил уже не осталось, – горько усмехнулась она. – Но самое главное из того, что я пытаюсь донести до тебя, Кэт, это одна простая мысль: Дар – есть добро!

Я промолчала, но какая-то пружина внутри меня наконец-то расслабилась. Это ещё не было принятием, но хотя бы уже не было отрицанием.

– А что есть Лабиринт? – вдруг неожиданно для самой себя спросила я.

– О, я бы назвала Дар и Лабиринт двоюродными братьями, – засмеялась мама. – Ведь Лабиринт тоже не что иное, как разумная энергия. Только если Дару нужен носитель, в который он проникает, то Лабиринт существует сам по себе и, наоборот, втягивает в себя энергетические оболочки людей. Но и он тоже добро, Кэт. Лабиринт помогает людям заглянуть внутрь себя, осознать какие-то страхи, проблемы, сделать правильные выводы… Конечно, получается не у всех. Но это не меняет его сути.

Я улыбнулась с теплом, будто услышала приятную новость о своем хорошем и давнем знакомом.

Пожалуй, так оно и было.

– Итак, Кэт. Что ты мне скажешь? – Мама прервала неспешный поток моих мыслей, возвращая к суровой реальности. – Ты готова сделать свой выбор? Стать следующим «миротворцем» и продолжить семейную традицию. – Она говорила шутливым тоном, но я вся сразу же подобралась и внутренне сжалась.

Мне было не до смеха.

– Что будет, если сейчас я просто ничего не отвечу? – осторожно спросила я.

– О, сущие пустяки, – она издала нервный смешок. – Всего лишь продолжатся мои нескончаемые мучения.

– Мам, я серьёзно.

– И я тоже, Кэт. – Тяжёлый вздох был мне весьма красноречивым ответом. – Я устала, милая. Жутко устала. Все эти приступы начались слишком рано, ведь ты была ещё совсем малышкой. А всё потому, что дочка Эмми в это время была бы уже подростком! Чёртова Хэзер! Это всё из-за неё! – Глаза мамы на мгновение гневно сверкнули, но затем снова потухли. – Сейчас я мечтаю только об одном, чтобы Дар поскорее покинул моё измученное тело. А поскольку ты – ближайший носитель, он не сделает этого, пока ты не согласишься. Ну, или откажешься. В любом случае какой-то ответ ты должна ему дать.

Я заглянула в больные, наполненные непролитыми слезами, глаза мамы и сама чуть не расплакалась.

– Я отвечу, мамочка. Ради тебя. Чтобы ты больше ни минуты не страдала.

Она благодарно улыбнулась мне сквозь слёзы и в который раз за сегодняшний вечер заключила меня в свои крепкие объятья. Я вдохнула травяной аромат, исходящий от её волос и, почувствовав снизошедшие на меня спокойствие и уверенность, прошептала:

– Мне не нужен Дар. Я от него отказываюсь.