Эхо времен - Шервуд Смит Страница 44

Вероятно, она могла отыскать что-то вразумительное в записях. Пока компьютер, установленный в её комнате, не подключили. Переживать по этому поводу не стоило: музыковед ещё только начала разбираться в йилайлском письме. Участники пропавшей экспедиции передали своим преемникам в записях только основные согласные звуки и сделали наброски фонетического алфавита. Но даже такой поверхностной работе следовало отдать должное. При изучении иностранных языков всегда следует уделять большое внимание фонетике.

Размышляя подобным образом, музыковед взглянула на ближайшее к ней существо — долговязого молодого виригу мужского пола. Почему-то мужские особи виригу встречались гораздо реже женских.

Виригу просматривал запись на мониторе, его паучьи пальцы проворно сновали по клавиатуре. Он переводил то, что видел, на йилайлский язык.

Саба остановилась и огляделась по сторонам.

Этим занимались все — переводили на йилайлский язык записи, найденные на космических кораблях. Слушали записанные голоса и переводили. Рилла сказала, что когда Мариам овладеет «наукой изгнания» (по всей вероятности, эта наука включала и знание языка), то ей тоже будут давать записи для перевода.

Это и радовало, и пугало её. Не было ли где-нибудь здесь и записей, оставленных пропавшей русской экспедицией? А может быть, её обучат ещё какому-то языку, и это позволит ей заняться переводом записей сделанных обитателями какой-нибудь неведомой планеты?

А может быть, здесь бывали другие земляне — до или после русских?

Голова у профессора разболелась ещё сильнее, и, стараясь отвлечься от этих мыслей, она стала думать об йилайлском письме. Нурайлы воспринимали этот язык на слух, но для самих йилайлов он явно был идеографическим [8]— языком, в котором каждый символ обозначал понятие, а не просто звук.

— Саба с далёкой звезды.

Она добралась до дальней стены. Там её ждал Жот.

Он тут же исчез за дверью комнаты, примыкавшей к залу переводов. Женщина последовала за ним и присоединилась к другим ученикам из своего «класса», которых на самом деле было всего двое. К радости музыковеда, оба этих учащихся, как и она, относились к нурайлам, и оба постигали премудрости йилайлского языка.

Жот был стариком и принадлежал к виду, названия которого ни сам он, ни кто-либо другой при Сабе не упомянул. С виду он походил на гибкого тюленя с тощим телом, но передвигался как рептилия. Его обтекаемый корпус покрывали округлые чешуйки песочного цвета, только лицо было пушистое, с тонкими выростами-усиками, которые непрестанно шевелились и подрагивали. Под балахоном ноги Жота видны не были, но передвигался он на редкость проворно и бесшумно. Первые несколько встреч с ним женщина не могла перебороть страх перед его странным обликом, но его голос звучал плавной музыкой, и постепенно она успокоилась.

— Сегодня мы начинаем знакомство с понятием «беспорядок-приводящий к инерции/однообразию материи-энергии» и средствами его выражения.

«Беспорядок»… Саба отчаянно пыталась найти соответствие между йилайлским и земными языками.

«Энтропия?» — в замешательстве подумала она.

Жот не дал ей времени подумать над этим вопросом более основательно. Он испустил длинную, переливчатую трель, большая часть смысла которой для Мариам сначала осталась непонятной, и выжидающе обвёл взглядом учеников.

Оба однокашника музыковеда молчали.

«Вероятно, они озадачены не меньше меня», — подумалось ей.

Она мысленно вернулась к трели-высказыванию, а Жот повторил его более медленно. Безмолвно поблагодарив учителя, профессор стала вдумываться в каждую фразу. В предложениях содержалось очень мало сведений об обыденных понятиях, а модуляции более высокого уровня имели в своём составе глаголы в странных видовременных конструкциях, о которых разговор шёл на предыдущем занятии.

Саба заставила себя расслабиться. Эти уровни высказываний невозможно было перевести ни на один из известных ей языков. Их нужно было просто переживать, впитывать на эмоциональном уровне, как музыку. И все же её рацио настойчиво пыталось уложить услышанные фразы в рамки сознательного восприятия.

«Последствия-действия… как есть-было… эхом отражаются от грядущего… принудительное прекращение-волеизъявление…»

Остальная часть фразы в голове укладываться не желала. Музыковед покачала головой.

— Для служителей знания это не так, — наконец проверещала виригу.

Жот кивнул.

Вторая учащаяся, медленно, осторожно выговаривая йилайлские слова, добавила:

— Мы говорим о том, что знаем/пережили.

Наставник перевёл взгляд на человека.

Саба в конце концов заставила себя произнести:

— Я не понимаю.

Жот, как ей показалось, молчал нестерпимо долго.

— Ваш народ рассказывает истории, так?

Женщина кивнула, но промолчала, потом поняла, что её кивок может ничего не объяснить учителю. Она торопливо облизнула пересохшие губы и просвистела:

— Да, мы рассказываем истории.

— Бывает, что это истории правдивые, а бывает, что они не соответствуют истине?

— Да.

— Рассказчик историй видит тех-кто-живёт в истории в-одно-мгновение. — Тут Жот просвистел-прогудел ещё одну фразу с модуляциями высокого порядка, похожую на первое высказывание. — Если история заканчивается плохо, жизнь тех-кто-внутри изменилась в начале. Они по-другому желают, иначе себя ведут. Последовала новая трель, наполненная глаголами в невероятно странных временах.

Может быть, это была модель построения типичной истории?

— Мы/вы живём в энтропии, боремся с энтропией, но не в историях. В историях мы живём вне энтропии.

— Верно, — растерянно проговорила Саба.

— Значит, мы/вы знаем энтропию ещё на двух уровнях. Значит, и слуги знания говорят об энтропии ещё на двух уровнях.

— Но мы не чувствуем этих уровней на опыте.

— Нет, — подтвердил Жот. — Мы, — произнёс он подчёркнуто, — не чувствуем. Мы — слуги.

И снова прозвучала замысловатая трель.

— Субъект естъ-был-будет слугой для тех, кто избирает-избрал танец над распадом.

— Это йилайлы?

Жот хрипло фыркнул.

«Наверное, — подумала женщина, — его сородичи так смеются». Он снова заливисто просвистел.

— Выбор производил-производит прекращение-волеизъявление для субъектов.