Янтарный единорог - Татьяна Гуськова Страница 42

– Что будем делать?

– Не знаю. Надеюсь, дом выдержит до утра, а там чары Хозяина зимы немного ослабеют, и мы сможем уйти.

На самом деле он просто успокаивал девушку, ни одному человеческому творению не выстоять против хозяина стихий.

На мгновение буря за окном притихла.

Хог насторожился, положив руку на рукоять меча.

За дверью послышались грузные шаги, от которых собаки забились под кровать. Дверные доски покрылись изморозью с внутренней стороны.

Пальцы крепче сжали теплую рукоять, Реана почти перестала дышать, страх тонким острым коготком медленно впивался в сердце.

В дверь три раза громко постучали.

Хог вытащил меч из ножен, по узорному клинку бродили ленивые синие искры.

Стук повторился, опять ровно три раза.

Северянин направил острие клинка на дверь.

И тут стук повторился в третий раз.

– Кто там? – спросил северянин.

Ответом был дикий хохот. Порыв ветра невиданной силы ударил по домику. Хог слышал, как трещит крыша. Дом мелко дрожал, будто был живым существом.

Реана вскочила и прижалась к спине северянина.

– Подожди! – Хог вручил ей меч, который тут же погас, и достал лук. И вновь произошло то же, что и в старом доме, лук засветился и стал серебряным, тетива походила на лунный луч.

Хог примерился к незнакомому оружию и наложил стрелу на тетиву. Крохотный серый камень, украшавший наконечник стрелы, вспыхнул ослепительным белым пламенем, ослепив людей, привыкших к слабому свету очага. Стрела выпорхнула из рук северянина будто по собственной воле. Оставляя за собой шлейф темно-синего пламени, она пролетела прямо сквозь дверь и нашла свою жертву снаружи.

Хог подскочил к совершенно целой двери и, распахнув ее, выглянул наружу.

Темноту разгоняло синеватое сияние стрелы, которая торчала из шеи корчившегося на земле кельдирка. Вокруг Хозяина зимы образовался круг тишины, за которым бесновалась буря. Хог видел в снежной кутерьме призрачные фигуры, которые то складывались из бешено мятущихся снежинок в человеческие силуэты, то вновь рассыпались. Северянину было жутко от их застывших слепых глаз и темных провалов ртов. Реана, закрыв глаза, судорожно цеплялась за его одежду.

Северянин забрал у девушки меч и подошел к кельдирку. Единорог замер, глядя на человека бездонным холодным глазом.

Меч из Темного серебра взвился и, протяжно застонав, впился в грудь худому беловолосому человеку с черными глазами.

На губах умирающего выступила сияющая кровь кельдирка, и он засмеялся.

– Ты не понимаешь, что сделал, Охотник.

Рука кельдирка потянулась к Хогу, но не смогла добраться до своего убийцы. Тогда пальцы, испачканные быстро тускнеющей кровью, вцепились в ногу подошедшей Реаны. Девушка завизжала. Северянин кинулся освобождать ее, но кельдирк рассыпался белесым инеем. В тот же миг буря успокоилась и все снежные призраки рассыпались, подобно своему хозяину.

Хог собрал в доме все вещи и вышел к Реане, которая оттирала снегом сапог. Собаки трусливо жались к человеку. Девушка взяла свою одежду из рук Хога, потом прижала к себе мяукающую кошку. По лицу Реаны текли слезы.

– Нужно быстрее уходить отсюда.

Девушка кивнула с отсутствующим видом. Хог нашел лыжи свои и Реаны.

Где-то на середине пути девушка свалилась в горячке, и северянину пришлось остаток пути нести ее на себе. Маленькая внучка лесника показалась почему-то необычайно тяжелой, но Хога беспокоило не это. Если он убил Хозяина зимы, то кто займет его место? Ему удалось убить кельдирка, да не простого, а Ленхнен, хотя даже Котику, несмотря на то, что он алди, такое было не по силам.

Лесник очень испугался за свою любимицу, увидев, в каком состоянии ее принес северянин. Он тут же принялся хлопотать вокруг нее, достал какие-то травы и настойки. Хог предоставил деду заботу о внучке, а сам вышел наружу – ему необходимо было кое с кем посоветоваться.

Ленивое зимнее солнце садилось, окрашивая выплывающие из-за горизонта облака в тоскливый фиолетовый цвет.

Хог сел на снег и достал заветный флакончик из кости морского дракона. Для защиты он положил обнаженный меч на колени.

Запах из флакона принес ожидаемое обострение чувств, а потом отрешение от тела. Но вместо привычного изменения мира он почувствовал, что погружается куда-то, его словно засасывала трясина. Хог несколько раз дернулся, но тут его затянуло с головой.

Полная темнота. Так темно не бывает никогда. Если открыть глаза в темной комнате, то перед ними начнут мерцать цветные пятна, плавать желтые точки.

Темнота и пустота.

Хог сделал шаг вперед, хотя тела своего не чувствовал. Но тут же понял, что пройти ему что-то мешает. Северянин нагнулся и ощупал преграду.

Перед ним лежало человеческое тело. При его прикосновении оно слабо засветилось знакомым синеватым светом.

Это была женщина, она мирно спала, положив руки под щеку. Черные с серебристым отливом волосы как грозовое облако летели вокруг. Тело незнакомки покрывал причудливый узор.

Хог тихонько потряс ее за плечо.

По телу женщины побежали яркие синие искры, совсем как по его мечу.

– Проснись!

Веки медленно поднялись и невероятно серые звездчатые глаза всмотрелись в Хога. У северянина заломило в висках. Он не знал, что на других людей его пристальный взгляд действует так же.

Женщина села. Черные волосы укрыли ее плащом.

– Кто ты? – спросил северянин.

– Я – меч! – сказала она, словно металл ударился о металл.

Северянин опешил.

– Кто?

– Меч! А кто ты, взявший меня в руки?

– Меня зовут Хог Хогарсон, по прозванию Бешеный Волк.

– Северянин! – она встала на ноги и сверху вниз посмотрела на Хога.

Казалось, глаза женщины пронзили его насквозь. Хог почувствовал, словно его изнутри прополоскали в ледяной воде.

– Ладно, Хог Хогарсон, по прозванию Бешеный Волк, я буду тебе служить. Меня зовут Э-Лир, и я никогда не подводила того, кто принял мою клятву. Хочешь ли ты, чтобы я поклялась тебе в верности?

– Да. Что значит твое имя?

– Темный Талисман, – силуэт Э-Лир медленно таял, а Хог начинал чувствовать окружающее.

Меч лежал на коленях, прекрасный в своем совершенстве. Последние лучи солнца давно погасли, но он не подпускал к хозяину темноту, отпугивая ее слабым синеватым светом. Клинок заметно изменился, теперь два серых камня, украшавшие его гарду, не казались блеклыми, они светились призрачным сиянием, а в их глубине клубился серый туман. Само лезвие стало гораздо ярче, будто кто-то стер с него накопившийся слой пыли. Э-Лир окончательно проснулась.