Пожиратели света и тьмы - Алан Дин Фостер Страница 41

Ему бы, Симне, глаза закрыть, когда прогрохотал гром и ударила молния. Однако любопытство пересилило. Вспышка межгалактического циклона на мгновение ослепила его, брови полезли вверх – так он и застыл с немым воплем на устах. Трава полегла от удара воздушной волны, свалило и зверя – опрокинуло на правый бок, словно котенка. Деревья вырвало с корнем, разметало камни, грудой наваленные возле одинокой скалы. Небо мгновенно очистилось от туч, выглянуло солнце.

Напуганный грохотом разлетавшихся камней, чем-то напомнивших рой диких пчел, северянин прикрыл лицо руками, как будто эта защита могла спасти от многопудовых громад. К счастью, пронесло, однако Симна как будто и не заметил, какая на его долю выпала удача. В ожидании новых чудес он продолжал наблюдать за Эхомбой, зная, что сам-то испытал лишь слабейшее проявление тех сил, которые вызвал его друг. Тем более что основной удар пришелся как раз в воздушный сгусток.

Мало того что гость из межзвездных далей был могуч и непобедим, он к тому же оказался до ужаса холоден. В лицо Симне пахнуло таким леденящим дыханием, что бедняга вмиг озяб. Еще пара минут, и здесь, в саванне, все покрылось бы льдом, как покрывается холодным панцирем озеро в тайге. Странный запах – запах чудовищных расстояний – ударил в ноздри.

Звеня невообразимыми энергиями, сошедший со звезд ветер ударил своего земного собрата точно в центр высокого, напоминавшего столб пыли сгустка и разделил его на части. Ошеломленный земной собрат даже не попытался увернуться. Галактический ветер ударил еще раз и развалил его на несколько частей.

Земной ветер дико взвыл и сжался до размеров колонны в рост человека. В воздушном сгустке с невероятной скоростью начали мелькать образы. Вихрь закружился, слился в единый вращающийся столб, и на голову стоявшего в боевой позиции Эхомбы повалились мертвые рыбины, вырванные с корнем кусты, посыпался речной песок, а также конечности животных.

Внезапно тиски, сжимавшие пастуха в центре вращающегося воздуха, ослабли, затем совсем исчезли. Стекавшая с острия меча неземная буйная сила начала угасать, ветер, рожденный в межзвездном пространстве и расправившийся с земным вихрем, заметно ослаб, и Этиоль, лишившись опоры, рухнул на колени, потом уткнулся лицом в пыльную прожаренную землю.

Облака, из которых земной ветер черпал силу, опять начали наплывать с востока. Некоторое время вокруг царили тишина и покой, какие жили в саванне до того момента, когда здесь в погоне за черным котом пробежал ураган. Из расщелин между камнями начали высовываться головы ящериц, небольшие драконы-падальщики поднялись на крыло и устроили в высоте галдеж. Скоро заголосили другие птицы, в небе, словно ниоткуда, появились грифы.

Эхомба наконец встал и вложил меч в ножны. Стебельки травы вокруг вновь приняли вертикальное положение. Гигантский черный кот сидел на задних лапах и тщательно вылизывал левую переднюю, которая была толще ноги Этиоля. Он не оставил это занятие, даже когда к нему приблизился человек.

– Ты спас меня, – сказало животное.

– Откуда ты знаешь речь, несвойственную вашему кошачьему племени?

– А люди полагают, что им все известно о моих сородичах? – Исполинский кот принялся проводить облизанной лапой за ухом, затем с нескрываемым, истинно кошачьим удовольствием почесался. Когти у него были с кинжалы.

– Что есть, то есть – кивнул пастух, затем представился: – Меня зовут Этиоль Эхомба. Я родом из Наумкиба. – Он немного подождал, оперся о копье и, в свою очередь, спросил: – А тебя как звать?

– Подожди, сейчас приведу себя в порядок… Кот еще некоторое время вылизывался, потом, не мигая, уставился на человека. Тот невозмутимо выдержал взгляд желтых холодных глаз.

– Я – левгеп.

– Левгеп? – переспросил Этиоль. – Какое-то очень уж несуразное имя для такого большого зверя.

– Левгеп – не имя. – Кот выказал легкое раздражение. – Я из рода левгепов. Мой отец – лев, а мать – гепард.

– А-а, тогда понятно, почему у тебя такие размеры и редкие среди кошек лапы.

Брови левгепа сошлись вместе, теперь он впал в откровенное раздражение.

– Чем тебе не нравятся мои лапы, человек?

– Почему не нравятся, – пожал плечами Эхомба. – Наоборот, мне интересно посмотреть на конечности, в которых так тесно сплелись сила и скорость.

– Без них я пропал бы, – ответил левгеп и мгновенно, как могут только кошки, успокоился, замурлыкал.

– Разговариваешь ты разумно, – между тем продолжал Этиоль. Боковым зрением он заметил, как к ним приближается Симна ибн Синд. – Однако мне вот что не понятно: на что ты рассчитывал? Неужели ты всерьез полагал, будто ветер намерен вести себя честно?

Зверь повернул к нему голову, облизнул морду, опять удовлетворенно мурлыкнул.

– Этот вопрос надо бы задать не мне, а природе, Этиоль Эхомба. Животные, как, впрочем, и люди, всегда слишком много ждут от нее. Я сказал правду, но заявил ее грубо, без уважения к противнику. Я даже не подумал о том, что ветер примет мои слова так близко к сердцу – если, конечно, оно у него есть.

Кот взглянул на небо, долго изучал прелестную синь, по краям затягиваемую легкими перьями облаков, потом неожиданно спросил: