Призрачные дороги - Галина Ли Страница 41

— Хорошо. Мой сын родится сильным и здоровым.

Агаи перевел, а Ситлали в ответ радостно что-то защебетала.

Пришлось остановить ее жестом:

— Говорить буду я. Ты будешь слушать и повиноваться.

Мо шизане… ну и завернул.

Женщина послушно закрыла рот.

— Наук, подойди! Ситлали, ты была мне хорошей женой. Я желаю, чтобы стала такой же для Наука, — я дождался, пока Агаи переведет, услышал одновременный вздох будущих супругов, и продолжил: — И доброй матерью для моего сына. Когда-нибудь я вернусь посмотреть на него. Наук. Кемрутль сказал, ты отличный охотник и воин, значит, станешь хорошим отцом и мужем. Я верю в мудрость выбора правителя, но знай…

Я схватил парня за горло, слегка его сдавил и прорычал:

— Проследить за тобой совсем не трудно! Постарайся меня не разочаровать!

Все… справился.

Я услышал, как Ситлали заплакала тихонько, вспомнил слезы другой девушки и тихо вздохнул. Все-таки боги нехорошо шутят: стоило в моей одинокой жизни появиться женщинам, которые меня не боятся, как уже я начал приносить им неприятности.

В лагерь возвращались с подарками: я нес увесистый мешок с провиантом, а Агаи тащил в охапку большой бурдюк со сливками. Будет чем побаловать Морру.

Когда селение росм пропало из виду, и закончились подготовленные к зиме поля, сирин неожиданно спросил:

— Дюс, скажи, почему ты пожелал Ситлали стать доброй матерью?

Я удивленно поднял брови в ответ:

— Плохое пожелание?

Агаи пожал плечами, перехватил поудобнее бурдюк и заявил:

— Но разве не правильнее было бы сказать — "заботливой матерью"?

Сначала во мне поднялось раздражение.

Опять лезет не в свое дело, умник! Берется судить, что правильно, а что — нет.

Но потом я призадумался, что было бы важнее для моего ребенка? Забота или доброта?

Ответ пришел фактически сразу, и я процедил сквозь зубы:

— Да, ошибся. Надо было сказать — любящей.

На это заявление маг лишь состроил огорченное лицо. Да и хорошо, что промолчал: не его собачье дело копаться в моей душе, я сам стараюсь в нее лишний раз не заглядывать.

До заката еще оставалось два часа, и чтобы не ломать раньше времени заклинание невидимости, мы решили немного поспать в ближайшей к лагерю роще. Не отдохнем, конечно, толком, но по-другому сегодня не получится — лишние сутки промедления могут обернуться неприятностями.

Я плотно закутался в плащ — с севера дул холодный ветер, предвестник надвигающейся непогоды — и спрятался за столетним дубом. Сквозь облысевшие кроны деревьев просвечивало бледное осеннее небо, оно на глазах затягивалось черными тучами, кажется, снеговыми.

Плохо. Если погода не изменится, не миновать нам метели и свежего снега в горах. А он может серьезно оттянуть приятную встречу с домашним уютом. Если, конечно, можно примерить слово "уют" к замку нежити. До Пустоши осталось всего полперехода, а до замка вампиров — недели три. С одной стороны, это совсем немного, а с другой — первый месяц зимы все-таки придется встретить в пути. Холодновато будет в горах, зато ночных гостей поубавится: самые крупные и опасные твари залягут в спячку. Правда, взамен может встретиться кое-что похуже: говорят, с холодами в Пустоши появляется особая дрянь, способная нападать даже днем. Не знаю, насколько это соответствует истине, мне в Проклятых землях зимой побывать не довелось. Но зато всем известно, что с первым морозом жизнь в приграничье становится намного напряженнее: стаи мелкой нежити перебираются ближе к людям.

Я оглянулся на мага — Агаи уже почти спал. Земля была закрыта плотным слоем опавших листьев, а в воздухе висел тонкий аромат осени и грибов. Среди оголившихся ветвей перепархивали мелкие птахи, кося на нас полными любопытства глазами.

Это тихое предзимнее запустение навевало желание устроиться в спячку, забившись в берлогу, как медведь. Вот только сон меня не брал — не давала покоя степная конница и вопрос, как сирин протащат ее через край, кишащий ночными тварями.

— Агаи, — окликнул я оборотня.

Сирин поднял тяжелые веки, зевнул во весь рот, и вяло пробурчал:

— Что?

— Ваши маги способны миновать Пустошь, не используя крылья и пристанищ на земле? Они справятся с нежитью?

Юноша нахмурился:

— Нет. Настолько надежное колдовство еще не известно.

— А как же твой контур? Он задержал проклятие, — напомнил я о давнем случае, еще в начале нашего пути.

Кто знает, может, это просто аптекарь слишком слаб, а его сородичи способны на большее?

Парень в ответ лишь пожал плечами:

— Ну, я же не сказал, что мы ничего не умеем. Просто заклинание не выдержит сильного давления. От мелкой пакости защитит, а вот существ…

Сирин замялся, подбирая подходящее слово.

— Существ, насыщенных темной…. лимфой, не задержит. Особенно, если их много.

Я сменил позу, повернувшись так, чтобы хорошо было видно мага, и уточнил:

— То есть крокутов и шушваль удержит, а умертвие — нет?

Агаи кивнул:

— Верно. Хотя стаю шушвали тоже не выдержит. У нее довольно мощная сущность.

Это пояснение меня насторожило.

— Что значит — "мощная сущность"?

Маг вздохнул:

— Ну не знаю, как понятнее объяснить, что я вижу. Просто кто-то из нежити немного… живее, что ли. Как вампиры, которых мой контур не держит совсем. А кто-то… вообще состоит не из плоти, а из магии. Как твое проклятие. Это же было чистое колдовство. Вот с такими тварюшками у меня хорошо получается: заклинание оттягивает их энергию на себя и поглощает. Подобная пакость боится лезть в круг.

Я досадливо поморщился — совсем меня умник запутал.

Агаи, уловив мое недовольство, снова вздохнул:

— Я плохо объясняю, да и сам толком не понимаю, что к чему, и отчего именно так получается. Только скажу — все защитные заклинания живых магов построены по общему принципу, и контур, созданный без привязки к… материи, серьезную нежить не удержит. Каким бы сильным ни был маг. Все заклинания плетутся по одному закону, понимаешь?

Я немного подумал и решил уточнить:

— То есть магам просто не дано создать непробиваемую стену из воздуха, так получается? А как же святилище в Пустоши? Там и стен-то толком нет. Одни валуны.

Сирин в ответ усмехнулся.

— Я же сказал — нашим магам. И еще тем, кто использует магию этого мира. А в том святилище все завязано на… на, — волшебник сначала очертил в воздухе невидимый шар, словно ему слов не хватило, и лишь затем закончил: — … на магии смерти. Нам, сирин, эта сторона не дана. Да и людям тоже. Хотя среди них все же нет-нет, а встречаются исключения. Вы зовете их некромантами.