Раздевайся, Семёнова! - Лючия фон Беренготт Страница 41

Из дома мы выбрались без инцидентов.

Уже из машины я набрала Юльку. Вчера отправляла ей пару сообщений, предупреждая, что дома меня не будет, но она так и не ответила – явно обидевшись на инцидент с Владом.

На этот раз мой звонок не остался без ответа.

– Привет! – обрадовалась я, услышав ее прохладное «алё» на другом конце связи.

– Привет… – равнодушно отозвалась подруга, и я нахмурилась. Что ж теперь – до конца года будем с ней в ссоре?

– На лекцию придешь?

Юлька фыркнула.

– Что, понравилось, как за мой счет из тебя королеву делают?

Я кинула растерянный взгляд на Знаменского. Услышит еще как она хамит – точно запретит мне с ней общаться. А так хоть какая-то надежда есть, что помиримся…

Но Виктор Алексеевич был занят своими собственными проблемами, кидая короткие фразы в мобильник, зажатый между плечом и ухом – судя по тому, что я успела расслышать, пытался выяснить, что это за чудо-клиника, куда его бывшая жена мать пристроила.

– С Гончаровым мы больше проект не делаем, так что можешь успокоиться.

– Что так? – язвительно спросила она.

Я решила сказать правду. Относительную, конечно.

– Помнишь, я тебе говорила про мужчину, с которым я… ну…

– Трахалась? – без смущения закончила за меня Юлька. – Помню, конечно. Ты у него сегодня ночевала?

- Ага, - ответила я, косясь на Знаменского. Подробностей рассказывать я не собиралась, но в «легенде» про таинственного бизнесмена была несомненная польза. Если, конечно, подруга снова не начнет снова выносить мне мозг про плюшки, которые я обязана от него получить взамен на секс…

Однако сейчас ее интересовало другое.

– Второй-то раз получше было, да?

Несмотря на усмешку, я услышала легкую зависть в ее голосе, и вспомнила, что на личном фронте у Юльки все гораздо печальнее, чем у меня. Мне стало совестно, и я решила поменять тему.

– Давай насчет проекта, раз Владу отставку даем… У меня тут знакомая нашлась – работает в…

Я ахнула, чувствуя, как у меня ускользает из рук телефон. Совершенно бесцеремонно, Знаменский вытащил его, положил себе на колено и без лишних объяснений выключил. Потом повернул ко мне голову, и у меня внутри все сжалось – такого ожесточенного выражения я не видела на его лице даже когда разбила ту первую, дорогущую вазу.

– Что? – выдавила я, морально готовясь к самому плохому.

– Ты сошла с ума? – ответил он вопросом на вопрос, а точнее процедил его – злобно, сквозь зубы.

Я по-настоящему испугалась, совершенно не понимая, что натворила.

– Да что случилось-то?…

– Я лично устроил тебе подработку в «Неотеке», а ты собираешься притащить туда же свою подружку из университета? И как ты собираешься скрывать от нее нашу связь, когда там каждый второй будет знать, что ты от меня?

Я насупилась.

– Если все это необходимо держать в секрете, зачем надо было представлять меня «своей студенткой»?

– Затем, что во-первых, в большом бизнесе никому до этого нет дела – всем глубоко наплевать куда и кого я привожу. А во-вторых, у них нет и половины той информации, которая есть у твоей подружки – насчет тебя и меня.

Он был прав – достаточно вспомнить ту мутную историю с записывающим устройством и якобы приставаниями Знаменского к студенткам, и Юлька довольно быстро сложит два и два.

Получается, брать ее с собой в «Неотек» было никак нельзя.

– И что же мне делать? – я забрала и растерянно покрутила в руках мобильник. – Она и так уже вся на нервах. Скоро совсем разговаривать со мной перестанет…

Знаменский снова успокоился и равнодушно пожал плечами.

– Пусть с Гончаровым проект делает. А вообще, не забивай мне, пожалуйста, голову вашими девчачьими ссорами. И без того она пухнет…

Вот так. И в «Неотек» не веди, и голову не забивай. А что делать-то?

***

К университету мы подъехали за пятнадцать минут до начала лекции. Чтобы не палить контору, Знаменский высадил меня из машины перед самым въездом в подземный гараж, дождавшись пока вокруг никого не будет.

Я несколько раз пыталась завести разговор о том, где и когда мы с ним в следующий раз встретимся, но ему явно было не до того – похоже, с этой клиникой дело и впрямь было мутное.

– Я тебе позвоню… – рассеянно пообещал он мне на прощанье, снова набирая какой-то номер и кликая кнопкой, отпирающей пассажирскую дверцу.

С тяжелым сердцем я вылезла и, стараясь не оглядываться, быстрым шагом двинулась в сторону главной улицы кампуса. Пусть не думает, что я хоть на йоту расстроилась из-за его прохладно неопределенного «позвоню». Никаких шаркающих шагов и сутулых спин. Вперед, девочка! Выше голову!

Не выдержав, я все же обернулась на повороте - только для того, чтобы убедиться, что его машина давно въехала в гараж. Так давно, что на ее месте успели обосноваться два голубя, выклевывая что-то из решетки водостока.

Он просто волнуется за мать, внушала я себе. А я… Ну в самом деле, где я, и где мать?

В этот раз мне не было утешения даже в виде радостных объятий подруги – Юлька встретила меня ни менее холодно, чем проводил Знаменский. А уж когда сказала ей, что наш общий проект отменяется, и ей придется решать, будет она работать с Гончаровым или искать нового партнера…

–  Что?! Ты с ума сошла? Он же меня ненавидит! – зашипела подруга, взбешенная до красных пятен на скулах.

Пришлось поделиться еще кусочком правды – рассказать, что мой новый хахаль видел меня с Владом и потребовал, чтобы и близко к нему не подходила.

– А я-то тут причем? – возмущалась Юлька. – Это ведь ты его к нам в компанию позвала? А теперь я должна за тебя отдуваться?