Раздевайся, Семёнова! - Лючия фон Беренготт Страница 42

   Чтобы хоть как-то утихомирить ее, я пообещала, что все разрулю – помогу ей закончить проект по выкладкам, которые Влад раздобудет у своего отца, и ей не придется даже встречаться с мальчиком-мажором, кроме как на лекциях. Относительный мир был достигнут, и мы пошли усаживаться на места.

– Привет, красавица! – донесся до нас радостно-знакомый голос. Перелезая прямо через ряды, чуть ли не по головам, к нам пробирался Влад Гончаров, собственной персоной. Интересно отчего он так радуется, сразу стало интересно мне – я ведь уже сообщила ему, что выхожу из проекта.

- «Красавица», - передразнила его Юлька, подчеркивая единственное число комплимента. Передразнила вполголоса, однако Влад услышал.

- Не расстраивайся так, Морозова. Подумаешь… Она – красивая, ты – умная… - перебравшись через наш стол, он плюхнулся на свободное сиденье рядом со мной.

- Ах ты гад, - Юлька подскочила, пытаясь отлупить его через мою голову. – Сволочь! Паршивец!

- Ай! – вскрикнула я, пытаясь закрыться, но Влад схватил меня за плечи и прижал к себе, хохоча и прячась за мою спину.

- Морозова, ты ж подругу бьешь!

- А тебе жалко ее, да? Жалко? – рассвирепев, Юлька лупила уже куда попало, не глядя, я жмурилась, закрываясь руками, Влад прижимал меня сильнее и ржал уже во весь голос…

- Убрал от нее руки!!

Будто громом прогрохотало прямо над моей головой, и все немедленно стихло.

В ужасе я втянула голову в плечи, понимая, как это зрелище выглядит со стороны. Знаменский запретил мне даже разговаривать с Гончаровым, а вместо этого я с ним страстно обнимаюсь. Прямо на лекции.

Поскорее стряхнув со своих плеч чужие руки, я шарахнулась от Влада в сторону, не смея поднять глаза.

Но это не помогло.

- Вон из аудитории! – проревел Виктор Алексеевич. – Все трое! Ты, ты и ты!

Это конец, поняла я, деревянными, путающимися пальцами пытаясь распрямить ремешок сумки, чтобы накинуть ее на плечо.

Не говоря ни слова, под молчаливое сочувствие окружающих, мы встали и протиснулись к концу ряда. Опустив головы, пошли по ступенькам наверх, к выходу. Юлька вышла первой, за ней – сердито толкнув плечом тяжелую дверь, вырвался на непрошенную свободу Влад.

- Семёнова!

Я вздрогнула и обернулась. Знаменский стоял все там же, сунув руки в карманы и глядя на меня на меня тем, особенным, непроницаемым взглядом. Покер фейс – вспомнилось мне.

«Я ни в чем не виновата…» - одними губами прошептала я, умоляя поверить. На меня могли смотреть и другие, но мне было наплевать.

- На место иди, - спустя мгновение или вечность, сказал он, моргнув – будто очнулся. – Ты ни в чем не виновата.

От захлестнувшей меня бурлящей радости на мгновение закружилась голова. Путаясь в ногах, чуть ни вприпрыжку я побежала вниз по ступенькам, обратно на свое место…

- Не туда.

- Что? – уже готовясь снова протискиваться сквозь переполненный ряд, я остановилась, глядя в спину Знаменскому, который уже шел по направлению к кафедре.

- С краю первого ряда есть место, - не оборачиваясь, кинул он мне. – А эти двое, когда разрешу им вернуться, пусть сидят вдвоем и учатся общаться, как цивилизованные люди.

Уже широко улыбаясь, я подкинула сумку на плече повыше, быстрым шагом обогнула аудиторию и уселась в первом ряду – прямо напротив кафедры.

Вот же хитрый лис, говорила моя улыбка – всем, кто готов был услышать. Он ведь реально всех зайцев убил. И с Юлькой разлучил, и Гончарова отвадил, и меня заполучил в первом ряду.

***

С того самого дня, как мы со Знаменским вместе подкатили к университету на его машине, жизнь моя сосредоточилась вокруг двух сверхзадач – как ненавязчиво дать понять ему, что к расставанию с невинностью я готова, и как одновременно с этим удостовериться, что отдаю я эту невинность тому, кто хоть что-то в отношении меня чувствует.

Последняя задача была куда труднее первой. Как тут удостоверишься, если даже на поговорить банально не хватает времени? У меня вовсю началась учеба, которая до этого только раскачивалась, Знаменский же вообще все время где-то пропадал, появившись только еще один раз – на семинаре.

После того самого урока, когда меня отсадили от Юльки с Владом, мы не виделись с ним целых два дня – нескончаемых, ужасно тоскливых два дня и две ночи.

А в среду, наконец-то, пришло заветное сообщение с блокированного номера.

«Соскучился. Пойдем пообедаем?»

Но не успела я обрадоваться, как тут же пришло новое.

«Черт, не успеваю. Заскочишь ко мне в кабинет? Я закажу еду».

Мне в общем-то было неважно где обедать, лишь бы с ним. И все равно я расстроилась, потому что ресторан предполагал более длительное общение с возможным перерастанием в приятный вечер, перетекающий в ночь.

От Юльки теперь отмазаться труда не составляло – у меня ведь новая работа, да и проект отдельно от нее пишу – и через пять минут я уже стояла в приемной у нашей «звезды», пытаясь пробиться через личного цербера Знаменского – секретаршу Милану.

«Где тебя носит?» пришло еще одно сообщение спустя минуту.

Я помахала в камеру рукой и следующие несколько минут с удовольствием следила за выражением лица Миланы, пока Виктор отчитывал секретаршу по селектору за то, что имеет наглость не докладывать ему о посетителях. Из презрительно-снисходительной маски лицо женщины постепенно вытягивалось в застывшую, болезненно-изумленную гримасу. Беспрестанно кивая и поддакивая, она бросала на меня быстрые взгляды и, в конце концов, оценила ситуацию правильно.

– Можешь в следующий раз проходить напрямую, не беспокоя меня… – прошелестела она, отламывая кусочек шоколадки от лежащей тут же, на стойке, плитки, и протягивая мне. – Даже если здесь никого не будет. Код замка на двери – три, восемь, семь, пять…

Да, похоже, что секретаршу Знаменский тоже привел из «большого бизнеса» - подумала я, молча принимая шоколадку и скрываясь за тяжелой дверью.

***

 Как бы то ни было, невзирая на урванные у расписания, до обидного короткие встречи, откровения откладывались до более благоприятных времен. Как, впрочем, и полноценный секс, о котором я разве что еще наяву не мечтала. А учитывая то, что каждый из наших со Знаменским «обедов» заканчивался исступленными поцелуями у него в кресле, не мечтать о сексе каждую секунду своего существования было весьма и весьма непросто.

Спасало одно – равно, как и мой мужчина, я была безумно занята, и достаточно было покинуть его кабинет и несколько раз хорошенько вдохнуть и выдохнуть, как мысли сами по себе переключались на дела насущные.

Из цветочного магазина я уволилась, в «Неотеке» же, наоборот, за последующую неделю успела побывать аж два раза, половину времени тратя на свой собственный проект, а половину – готовя кофе, печатая документы и слушая байки своей новой начальницы, главы отдела по контролю за качеством – довольно милой, полноватой дамы, возраста примерно моей матери.