Ни слова правды - Ульян Гарный Страница 4

И снова кухня, и снова Витька, только Витька отрубился и дрыхнет в кресле напротив, я, видать, тоже спал – головой на столе, судя по лужице слюны на клеенке.

Сон уж больно интересный, прямо очень даже. Прямо как не сон. Я б еще поспал, только – ни в одном глазу, прям бодряк бодряцкий. Витьку трогать не стал, судя по лицу, надолго он в ауте, кстати, в ауте не обязательно что за полем, может, он в поле как раз, вот как я щас был незнамо где, но в игре несомненно. Опять же понятие есть: аутентичность, то есть исходящая из первоисточника, соответствующая подлиннику.

Получается, когда человек в ауте, значит, он соответствует своему первоисточнику, тому самому образу и подобию, который Аз есмь. Здесь я на секунду получил вроде бы как паузу или, наоборот, сигнал, и вот-вот произойти что-то должно было, но через секунду это ощущение пропало, и мне захотелось пить и есть, словно мне и правда желудок промыли.

Пошарил, в холодильнике пусто, пиво кончилось, водки – едва-едва на донышке, в общем грустная картина, типа, если нету денег – привяжите к попе веник. Посмотрел я там-сям – наскреб маленько монеток, на пакетик спасения должно хватить.

Ну что, хошь – не хошь, надо вылазку готовить, под лежачий камень портвейн не подтекает. Глянул в зеркало – да вид такой, мягко скажем, поюзанный, пробежный такой видок, по России и СНГ. Мне б побриться-помыться, да чо-то лень. Да и жрать охота, и выпить было бы неплохо. Русский авось – страшная сила, положился на него – и вперед, хоть и мелькнула мысль, что-то из сна, про стражу, но была сметена животным стремлением жрать.

На улице был ветер и моросящий дождик, идти до ларьков – минут шесть. Многие называют такую погоду противной, всякие слова используют с неприятным послевкусием: слякоть, морось, мокрень и т. д.

А по-моему, в самый раз, не особо холодно, сыро, как на море в бархатный сезон. «Ты родилась в синем бархате…» Да…

Надо ли объяснять, что ощущения почти теплой погоды, в ноябре, чисто субъективные, ведь внутри субъекта кровь давит с такой страшной силой, что одним только трением способна не только согреть, но и сырую одежду высушить, куда там тибетцам с их мокрыми простынями [17].

В ларьке народу не было, продавщице явно охота было поболтать, но мне было не до общения. Я купил литровую бутылку водки, три литра разливного пива, банку красной икры, воблы, камбалы, кильки в томате, соленых огурцов, чипсов, соленых орешков, пару лотков быстро завариваемой лапши, сухого картофельного пюре и фиников (люблю сладкое). Ну вот пакет спасения готов, можно в обратный путь.

Когда я вышел на улицу, почувствовал кожей лица (или лицом?) свежий сырой воздух.

Здесь следует разобраться: если кожа сигнализирует мозгу о состоянии воздуха и мозг оценивает, что в связи с этим предпринимать, и затем он же принимает решение, не без участия личности, которая нематериальна и не может считаться органом тела, а относится к области психиатрии.

Получается внешний орган, в данном случае кожа, сигналит внутреннему органу – мозгу, мозг сигналит личности, которая не является органом, но именно она и принимает решение. Выходит, по аналогии с компьютером, тело – это железо, личность – софт [18], а взаимодействие с внешней средой – Интернет.

Хотя Интернет – это у личностей, с легкостью пересекающих моря, океаны и границы: президентов, премьер-министров, прохоровичей и абрамовых, других людей Мира. А у нас – Рунет, Турция с Египтом – не в счет, а кто в деревне живет – и вовсе локалка [19].

И снова у меня появилось чувство, что вот-вот и ясность появится, и пойму я что-то важное, необходимое.

Но тут в пакете успокаивающе брякнуло, в другой руке обнадеживающе хлюпнуло – захотелось выпить. Как мыслью – так и делом: завернул в скверик, сел на скамейку, отхлебнул водочки, надолго припал к пластмассовому жбанчику с пивком, хрустнул огурцом, прошуршал чипсами, оторвал у воблы плавник.

Стало хорошо, прям тут бы и остался, что ни говори: на кухне, у Витьки, душновато. А тут хоть и скамейка мокрая – я пакетик подложил, хоть и моросит, все равно – свежо и приятно, прямо Себастьяном Пирейрой [20]себя чувствуешь, только брезентовой шляпы не хватает.

Припал я снова к живительному роднику: бутылочка – жбанчик, буль, хрусть, мац, чмок – Аллиии-луйяяя!

Захотелось про Рунет и т. д. снова помыслить. И тут Рунет сам пришел ко мне в виде все тех же стражей порядка, только уже местного разлива: без копий и кольчуг – зато с резиновыми палками, с прыщами и скукой на лицах.

Сложения патрульные были отнюдь не богатырского – трое совершеннолетних доходяг в бушлатах не по размеру.

Материализовались они из вечернего тумана, как мне показалось, с легким шипением.

Из уважения к читателю я не стану приводить полностью нашу беседу, скажу только, что добрые отношения между нами как-то сразу не заладились и сами собой свелись к выяснению нехитрых истин и отстаиванию сторонами определенных принципов существования.

Причем вышеупомянутые стороны не проявили должной гибкости и толерантности и свели диспут к банальной драке, которая окончилась вызовом подкрепления и применением специальных средств (наручники). Без ложной скромности скажу, что надеть на меня эти самые специальные средства милиционеры смогли только отрядом из двадцати человек [21], и то только потому, что применили перцовый газ, а у меня на него аллергия: из носа течет и глаза слезятся.

Произошел небольшой обмен любезностями, с моей стороны выраженных во фразах, далеких от перлов русской словесности, но достаточно живописно изображающих происхождение моих визави, их сексуальные предпочтения и биологические особенности; с их – матерной невнятицей, совершенно лишенной, на мой взгляд, фантазии и чувства меры.

Ессно, что закончилось все клеткой, которую люди называют «обезьянником» или «задержкой» в зависимости от того, какую социальную нишу занимают и есть ли на этой нише решетка.