На волоске - Марьяна Брай Страница 4

У меня осталась только Настя, но и внучку мои сваты быстро поместили под свое крыло, а через год она совсем перестала приезжать. Редкие звонки, натянутые поздравления с днем рождения, подарки через посыльных и пустота.

Видимо, от нервов открылся диабет, а с ним пришла полнота, «благодаря» которой я из Дюймовочки, как меня все называли, превратилась в «трёхдюймовочку».

Я снова осталась ни с чем. Только дом. Даже машину забрали приставы, потому что принадлежала компании сына. Я знаю, он хотел, как лучше, хотел, чтобы я не знала проблем с ремонтами, со сменой авто. А вышло вот так.

Оставшиеся месяцы до момента, когда я встретилась в маршрутке с совершенно неизвестными мне людьми, я работала уборщицей на молочном комбинате в моем городке. Было еще несколько квартир с генеральной уборкой. Хозяевами были руководители с того же молокозавода.

В начале осени я решила сделать себе подарок. Долго копила на оверлок. С ним можно было что-то заработать, но мне он нужен был лично для себя. Немного улеглось в душе после смерти Максима, и я лелеяла тот хоть и маломальский покой в душе, который на деле был смирением.

За оверлоком я и заехала сразу после воскресной уборки в квартире. Хозяева приезжали в город на выходные, и квартиру нужно было убрать после их отъезда поздно вечером. А утром мне на завод. Вот и приходилось мыть их ночью.

Я позвонила руководителю клининга, соврала, что задерживаюсь на квартире главного, а сама, закончив, пошла в торговый центр. Долго выбирала, мялась и жалела разницу в две тысячи рублей. А потом плюнула и решила, что заслужила хорошую технику.

На кассе меня ждал сюрприз. Эти две тысячи, которые я чуть не зажала, и стали решающим фактором, потому что сумма была нижним порогом для участия в акции. Я могла отсканировать чек, заполнить данные и участвовать в розыгрыше.

Долго улыбалась, зная, что ни за что не выиграю, но потом что-то стукнуло – денег ведь не просят. Чем черт не шутит. А через месяц мне позвонили и обрадовали. Алтай. Туда всегда так стремился Максимка. Столько рассказывал и всегда захлебывался от эмоций. Видимо, Бог решил пожалеть меня или же, наоборот, напомнить о больном.

Отпуск мне дали легко и даже оплатили сразу. Хозяева завода, чьи квартиры я убирала относились ко мне очень хорошо. До поезда даже машину дали. Может думали, что я, как все, с багажом, сумкой провизии и на каблуках отправлюсь в поездку. А я взяла сумочку большую, сшитую когда-то Максимке для поездок из старых джинсов, которая легко превращалась в рюкзак и легкую куртку.

Выйдя из поезда, я бросилась искать маршрутку или автобус с нужными номерами и долго бегала по площади. Вспотела, перенервничала, сняла свою курточку и убрала в сумку. И как только успокоилась увидела нужный мне транспорт.

Сердце кольнуло, будто от какого-то предчувствия, но я моментально отмела эти мысли и поспешила вперед, не дай Бог, ждут одну меня! А сердце? Это потому что не спала сутки, да и боялась не найти. Теперь все будет хорошо.

Проснувшись, мне показалось, что все пространство вокруг меня занято вонью. Настоянной не один день, душной и реальной. В ней смешались: сырость, плесень, мышиные гнезда, гнилое дерево и человеческий пот.

Глаза я разлепила с трудом и некоторым страхом, потому что сквозь сизую пелену памяти начали всплывать картины вчерашнего дня: встреча в автобусе, поездка, авария. Точно это было вчера?

В полной темноте я слышала дыхание спящих людей. Где-то ухали совы. Изредка всхрапывали лошади, и глухой звон, скорее всего, быль звоном упряжи. Эти звуки были знакомы мне еще из деревни. Дед работал на скотном дворе, и иногда брал с собой, чтобы покатать на лошадях. Как же я любила кормить их морковкой, которой приносила целую сумку. Тайком от бабушки, дожидалась, когда она выйдет из дома, прыгала в подпол и нагребала из ямки холодную, в тоненьких волосках корней, но крепкую.

Страх навалился тяжелым мешком и сковал мышцы. Попыталась прислушаться к себе, найти точки боли, но кроме урчащего желудка я не почувствовала ничего. Как будто не ела целый месяц. Во рту было сухо. Пить!

Опершись на локоть, я приподнялась и тут же почувствовала рядом с собой другого человека. Моменты из автобуса снова предстали в памяти. Словно кадры из давно увиденного фильма, яркие, страшные и настолько настоящие, что сложно было понять – что я чувствую сейчас.

Пощупав рядом с собой, я обнаружила чьи-то волосы. Рядом недовольно забурчали, но через секунду уже снова засопели. Кто эти люди? Это точно не автобус, потому что даже ночью в окна видна была бы улица. Намного теплее, чем там, при посадке.

Я встала на колени и, ощупывая пространство ладонью, стараясь никого не задевать, поползла вперед. Глаза привыкли к темноте и теперь видны были очертания комнаты. Да, комната, но потолок очень низкий, нет окон и пол завален спящими людьми.

Я силилась зашептать, попросить помощи, но даже простое «эй» у меня выходило как сип. Через метр ползти было некуда – там тоже лежали.

“Встать на ноги и перешагнуть”, - подумала я и начала аккуратно подниматься. Голова кружилась, будто упало давление. - “Инсулин”, – вспыхнуло в голове. Где моя сумка? Это было похоже на то, чего я боялась больше всего и соблюдала все назначения врачей.

Когда на первом шаге ноги запутались в ткани, я и поняла, что здесь происходит что-то намного страшнее, чем уже вижу. Ощупав себя, я не обнаружила ни костюма, ни футболки, ни даже трусов, которые сменила в поезде, завесив свое место в плацкарте простыней.

А страшнее всего было то, что под одеждой я нашла совсем не себя. Нет, я чувствовала прикосновение своих рук, и рукой чувствовала тело, а ведь это возможно только, если ты прикасаешься к себе.

- Господи, - прошипела я, - что это, где я… И кто я?

Ответом мне было бурчание из-за спины. Я решила, что трогать их не стоит хотя бы до тех пор, пока не разберусь с собой. Чтобы не паниковать и быстрее проснуться, сжала руки в кулаки. На лице что-то шевелилось и щекотало. Страшно боясь пауков, руки моментально среагировали, но и на голове меня ждали сюрпризы: спутанные волнистые волосы были сильно ниже плеч, да и грива точно не соответствовала моей. Парик? Я дернула и боль дала понять, что это либо хороший суперклей, либо по каким-то неведомым законам природы у меня теперь длинные и кудрявые волосы.

- Ага, и тощие ноги, руки, впалый до костей живот, - прошептала я, пытаясь доказать себе, что все это сон, но все действия мои имели очередность, и я могла сама контролировать то, что будет дальше. А это значило только одно – это нифига не сон!

Снова осмотрелась и увидела тонкую полоску света. Тусклого, но эта полоска была светлее, чем все пространство. Свет был неровный, как будто там горели свечи. Свет двигался. Может и костер. Или пожар, - подкинул мозг еще одну идею, от которой стало еще страшнее. Щель. Я двинулась к ней. Переступая спящие тела, я с трудом боролась со своим телом. В ногах было так мало сил, что упасть могла от любого неловкого движения.