Затмение - Айя Субботина Страница 4

От дома осталось так мало.

Замок, в котором прошло мое детство, выглядит плачевно. Я представляла, что все здесь пришло в упадок, но и не подозревала, насколько сильно. Даже когда мои поверенные писали, что «Тихий сад» нуждается в капитальном ремонте и непригоден для жизни, мне хотелось верить, что они нарочно преувеличивают в надежде вытрясти из меня побольше денег на начало ремонтных работ. Поэтому я решила ничего не предпринимать, пока не увижу все собственными глазами.

Наружная стена и постройки во дворе — все превратилось в руины, которые проще вычистить и построить заново, чем вкладываться в ремонт с сомнительной перспективой. В южной башне дырка на дырке, словно какому-то великану взбрело в голову поупражняться с пращей. Конюшня, кухня, склады, большая часть комнат. Уцелели разве что погреба и подвал, да еще пара комнат, одну из которых по возможности подготовили к моему приезду. По крайней мере, в ней есть камин, и даже окно уцелело, через которое открывается прекрасный вид на Одинокий утес и беспокойный океан.

Я смертельно устала с дороги, и постель манит нырнуть в нее, забывшись сном под ворохом латаных одеял, но есть одно дело, которое нельзя оставить даже до утра. Служанка помогает переодеться в домашнее платье и ошалело смотрит на то, как я подвязываюсь передником и повязываю косынку на волосы. Да, не белоручка я: тетка научила. Жаль, что когда я созрела сказать «спасибо», сердечный приступ уложил ее в могилу.

В подвале сыро и зверски холодно, но именно здесь я черчу графалем[1] три круга — один внутри другого. Достаю из дорожного сундука мешочек и вытряхиваю его содержимое в самый центр. Земля, пыль, кусочки камней и обрывки паутины — вот что это такое.

— Давай, Шиира, выходи, — нетерпеливо постукиваю носком, когда спустя несколько минут ничего не происходит. — Я знаю, ты злишься, что пришлось везти тебя вот так, но у меня не было выхода. Обещаю, когда мы наведем порядки, ты получишь всю округу. Будешь хозяйничать, где захочешь.

«И ты не будешь мне указывать, противная девчонка?» — раздается в голове знакомое скрипучее ворчание.

— Клянусь, что и слова поперек не скажу.

«Я слышу твои мысли — и они отличаются от твоих слов», — ворчит голос.

— Иногда, — нехотя признаюсь я. — Послушай, ну а что ты хотела услышать?

«Что ты не будешь как всегда путаться у меня под ногами со своими дурацкими «пожеланиями», — коверкает мой голос Шиира.

— Постараюсь найти компромисс, — соглашаюсь я.

Молчание затягивается еще на несколько минут, но, в конце концов, кольца подсвечиваются голубоватым искристыми сиянием — и над кучкой земли поднимается едва заметная сизая дымка. Вытягивается в тонкий ручеек с меня ростом, замирает и растворяется, пропитывая собой потолок и стены, и пол. Каждый камень и пылинку, каждую дверную петлю.

«Ну и холодно здесь!» — ворчит Шиира, и все факелы в комнате вспыхивают ярче.

— Ты быстро привыкнешь, — улыбаюсь я. — У нас куча дел.

Куча оказалась не просто огромной. Она, словно снежный ком, становилась все больше. За что бы я ни хваталась, все это непременно тянуло за собой новую порцию дел, каждое из которых требовало едва ли не первостепенного внимания. И так — до самого вечера, пока я окончательно не сбилась с ног. Не хватило сил даже самостоятельно вползти в собственный дом, благо, Грим всегда крутился рядом и послушно исполнял то роль помощника, подавая мне письменные принадлежности, то роль точки опоры, на которую я облокачивалась, когда ноги отказывались слушать. Шутка ли — обойти все окрестности, заглянуть под каждый камень и составить список всего необходимого. К концу дня записная книжка пестрела от заметок, сносок и длинных перечней. И я, честно говоря, немного терялась перед масштабом трагедии. Одно радовало: Шиира, немного подувшись, все-таки оттаяла и к моменту, как я приволокла ноги в спальню, собственными силами залатала в стенах хотя бы незначительные прорехи.

— Спасибо, — благодарю я, плюхаясь на кровать лицом в подушку.

«Надеюсь, оно того стоило», — скептически замечает она.

— Это все не просто так, Шиира. И перестань ворчать, я же вижу, тебе здесь нравится.

Ее молчание становится лучшим подтверждением моей догадки.

Выспаться не получается, потому что сладкий сон, в котором на мою голову вот-вот должна опуститься корона, разламывает тяжелый ритмичный гул. Я сажусь в кровати, пытаясь понять, почему за окном темно, а я все еще в домашней одежде. Удары же словно раздаются из самих стен. Словно каждый кирпич решил вдруг исполнить собственный военный марш. В полумраке комнаты мелькает знакомая тень Грима — единственного мужчины, который заслужил право входить в мою спальню без стука и приглашения. Собственно, он же второй после покойного герцога.

«Ты сказала, что здесь никого нет!» — орет Шиира, немилосердно превращая мои несчастные мозги в кисель.

Потираю веки, пытаясь понять, что происходит, но новая порция адской какофонии мешает сосредоточиться.

— Шиира, ради Триединых, что происходит? — Каждая мышца в моем теле ноет и болит от малейших попыток шевелиться, но я все-таки спускаю ноги на пол. Морщусь, потому что он холодный, и потому что в комнате давным-давно потух камин, а моя помощница, которая могла бы проследить хоть за такой малостью, вместо этого нещадно терзает мою несчастную голову.