Владычица магии [= Создатели чуда ] - Дэвид Эддингс Страница 37

– Моя госпожа, леди Полгара, – начал он голосом,дрожащим от невыразимого почтения, скорее даже благоговения, – принимаю насебя заботу о вас и обещаю благополучно доставить к королю Кородаллину.Попытайся любой человек воспрепятствовать нам в столь важном деле, он смертьюзаплатит за своё безрассудство!

Тётя Пол ободряюще улыбнулась рыцарю, тот, бряцая доспехами,вновь вскочил в седло и, пустив лошадь рысью, повёл процессию с видом идущего вбитву воина.

– Что всё это значит? – удивился Волк.

– Нужно отвлечь Мендореллена от грустных мыслей, –отозвалась тётя Пол, – последние несколько дней он совсем не в духе.

Подъехав ближе, Гарион заметил выбоины на древних стенах, втех местах, где камни энгаракских метательных машин ударялись о массивныевалуны. Зубцы тоже были выщерблены и наполовину разрушены. Судя по каменномусводу, служившему проходом в город, толщина стен была невероятной. Проехавчерез массивные, окованные железом ворота, путешественники оказались влабиринте узких извилистых улочек. Прохожие, по виду большей частьюпростолюдины, поспешно отступали, давая дорогу; лица мужчин всеровато-коричневых туниках и женщин в заплатанных платьях были мрачны иугрюмы; люди равнодушно, без всякого любопытства оглядывали незнакомцев.

– По-моему, они совсем не интересуются нами, –тихо заметил Гарион Дернику.

– Думаю, дворяне и простые люди мало обращают вниманиядруг на друга, – ответил тот. – Просто живут рядом, но ничего незнают о соседях. Может, поэтому в Арендии что-то неладно.

Гарион серьёзно кивнул.

Хотя горожане с безразличием восприняли их приезд,аристократы во дворце, по-видимому, сгорали от любопытства. Слухи о прибытиигостей, очевидно, опередили появление путешественников: во всех окнах и накрыльце толпились люди в ярких цветных одеждах.

– Остановись, сэр рыцарь! – окликнул Мендорелленастоящий на ступеньках высокий человек с тёмными волосами и бородой, в чёрномбархатном камзоле поверх блестящей кольчуги. – Подними забрало своё, такчтобы я мог увидеть лицо.

Мендореллен в удивлении натянул поводья, но всё же, чутьопомнившись, поднял забрало.

– Кто смеет столь непочтительно разговаривать сомной? – возмутился он. – Весь свет знает Мендореллена, барона ВоМендора Неужели глаза твои столь слабы, что не могут разглядеть герба на щитемоём?!

– Всякий может взять щит с чужим гербом! –пренебрежительно заметил стоявший наверху человек. Лицо Мендореллена потемнело.

– Разве не известно тебе, что никто в мире, опасаясь зажизнь свою, не осмелится прикрываться моим именем?! – спросил онугрожающим тоном.

– Сэр Эндориг, – вмешался стоящий рядомрыцарь, – это и в самом деле сэр Мендореллен. В прошлом году во времябольшого турнира я имел честь встретиться с ним на поле, и встреча эта стоиламне сломанного плеча, а звон в ушах не улёгся до сей поры.

– Ну, раз вы можете поручиться за него, сэр Элберджин,готов признать, что это действительно бастард из Во Мендора.

– Пожалуй, придётся тебе кое-что предпринять вближайшее же время, – тихо прошептал Мендореллену Бэйрек.

– По всей видимости, так, – согласился рыцарь.

– Но в таком случае, кого же ты осмелился привести ссобой, сэр рыцарь?! – не отступал Эндориг. – Не допущу, чтобы воротадворца открылись перед не известными никому чужеземцами!

Мендореллен выпрямился в седле.

– Воззрите! – объявил он голосом, которыйуслышали, вероятно, во всех уголках древнего города. – Величайшая честь оказанавам! Распахните ворота как можно шире и готовьтесь почтительнейшеприветствовать гостей! Перед вами святейший Белгарат, великий Чародей,Вечно-живущий, а эта божественная дама – дочь его, леди Полгара. Прибыли они вBо Мимбр по важному делу, посовещаться с королём Арендии.

– Не слишком ли он преувеличивает? – прошепталГарион тёте Пол.

– Таков обычай, дорогой, – ответила онабезмятежно. – Когда имеешь дело с арендами, приходится не жалеть слов,чтобы привлечь их внимание.

– А кто сообщил тебе, что это лорд Белгарат? – сплохо скрытым презрением допрашивал Эндориг. – Не думай, что я собираюсьпреклонить колени перед всяким неизвестным бродягой!

– Ты осмеливаешься сомневаться в словах моих, сэррыцарь? – зловеще-спокойно осведомился Мендореллен. – Вероятно,желаешь сойти вниз и проверить, правду ли я возгласил? Или предпочитаешьпрятаться там наверху и лаять оттуда, подобно собаке трусливой, на тех, ктовыше тебя.

– Прекрасно сказано! – восхищённо объявил Бэйрек.Мендореллен напряжённо улыбнулся гиганту.

– Думаю, мы зря тратим время, – пробормоталгосподин Волк. – Нужно попытаться доказать кое что этому скептику, если мыхотим всё-таки увидеть сегодня Кородаллина.

Соскользнув на землю, он не спеша вытащил из хвоста лошадизапутавшуюся там сухую веточку, направился в центр площади и остановился,спокойный, величественный, в сверкающей белой мантии.

– Сэр рыцарь, – мягко обратился он кЭндоригу, – вижу, человек вы осторожный. Качество это неплохое, но можетзавести слишком далеко.

– Я давно уже не ребёнок, старик, – ответилтемноволосый рыцарь тоном, граничащим с оскорблением, – и верю толькотому, что вижу собственными глазами.

– Печально, что ты в силах разглядеть так мало, –покачал головой Волк и, наклонившись, вставил прутик, который держал в руках,между широкими гранитными плитами. Потом отступил на шаг и протянул ладонь надветочкой; лицо при этом странно смягчилось – Я собираюсь сделать тебе подарок,сэр Эндориг, – объявил он, – и возвратить веру. Смотри внимательно!

И тихо произнёс какое-то слово, которое Гарион так и нерасслышал, почувствовав только знакомый толчок и слабый шум в ушах.

Сначала вроде бы ничего не произошло. Потом раздался скрип,плиты начали медленно выворачиваться из земли, вытесняемые всё утолщавшимсяпрутиком, который стал быстро тянуться вверх. Вокруг раздавались возгласыужаса: ещё недавно сухая веточка зазеленела, на ней появились ветки. Волкподнял руку повыше, и деревце, словно повинуясь, выросло прямо на глазах, аветки становились всё гуще. Одна из плит с треском раскололась.

На площади воцарилось мёртвое молчание; глаза собравшихся вблагоговейном восхищении были прикованы к деревцу. Господин Волк протянулвперёд руки ладонями вверх, снова сказал что-то, и на ветвях появились быстрораспускающиеся бело-розовые, словно фарфоровые, бутоны.