Восстание девяти - Питтакус Лор Страница 36

В эту минуту Восьмой появляется в центре комнаты, хлещет кровь, я спешу к нему, прикладываю свою руку к его ране. Его кровь потекла сквозь мои пальцы вниз по запястьям, и когда прогремел еще один взрыв, мы оба упали на пол.

— Прости меня, — шепчет он. — Это моя ошибка.

— Шшш. Я могу помочь тебе. Это мое Наследие. Ты только должен расслабиться на секунду.

Холодок течет от моих пальцев к его ребрам, и Восьмой немедленно застыл с болью. Взрывы все продолжаются, и Восьмой вздрагивает с каждым новым, но я смотрю глубоко в его глаза, желая, чтобы он остался со мной.

— Все хорошо. Шестая здесь. Она с этим разберется. Мы будем в порядке, — я говорю очень уверенно, пытаясь убедить нас обоих.

— Может, сейчас я умру, может быть, рисунок только что сбылся, — сказал он.

Я сильнее надавила, наконец-то его рана начала затягиваться в ответ на мое прикосновение. Я твердо мотаю головой:

— Нет, этого не случится.

Через хаос, я вижу Шестую, толкающую Эллу и Крейтона за большой кусок упавшей скалы. Она посмотрела на меня и Восьмого, и в следующий момент я понимаю, что мы оторвались от пола и летим к остальной группе. Когда Шестая опустила нас вниз, то сказала:

— Все вы, оставайтесь здесь, пока я буду невидимой и не проверю все. Почини его, Марина.

Она подмигнула мне. Ее голос говорил мне, что все будет хорошо, если все мы будем помнить, на что мы способны. Единственный шанс выжить, это если все мы будем вместе.

— Я пытаюсь, — сказала я, но она уже невидима. Под моими руками, легкие Восьмого продолжают бороться вместе с моим Наследием, а его лицо сменило цвет. Я чувствую, что его внутренности меняются, как будто препятствуя моей силе. Это не так, однако. Этого не может быть. Он просто ранен сильнее, чем я думала. Или мое Наследие угасает. Но это невозможно. Я начинаю паниковать и борюсь с болью в моем животе. Я должна на нем сфокусироваться, и не позволять себе отвлекаться на происходящем вокруг нас.

Я слышу выстрел и далекие крики Могадорских солдат. Я могу лишь представить себе, что там делает Шестая. Она может быть беспощадным воином, когда ей это нужно, невероятно опасной для любого, кто угрожает ей или нам.

— Как он? — спросил Крейтон, повисший над Восьмым и поглядывающий то на боль на его лице, то на моём.

Элла схватила руку Восьмого и заставила его сосредоточиться на ней.

— Все хорошо. Это очень тяжело, Восьмой, но потом будет лучше, поверь мне.

Я слушала ее успокаивающие слова, предназначающиеся ему, и он кивнул сквозь гримасу боли.

Мы слышим оглушительный треск над головами, потолок ожил от быстро распространяющихся, глубоких трещин. Потолок, как куски пазла, готовые рассыпаться в любую минуту, и наконец, упал первый камень размером с машину, он падал прямо к нам. Я не хочу убирать свое исцеляющее прикосновение, но я должна убрать свои руки с Восьмого, чтобы сфокусировать всю свою энергию на отклонении камня силой моей мысли. Когда я кладу мои руки обратно на рану Восьмого, появилось чувство, что я все начинаю сначала. Я беру все, что меня может успокоить в этом рисунке. Он показывает, как Восьмой умирает, но не показывает, что он умирает здесь, в этом месте.

— Где ларец Марины? — спросила Элла. — Может там есть что-нибудь, что может помочь.

Крейтон встал.

— Оба Ларца на другой стороне пещеры. Я принесу их.

— Нет! — кричит Элла, хватая манжет его рукава, но Крейтон умчался прочь. Я смотрю беспомощно. Куски потолка продолжали падать, а Элла звала Крейтона обратно, дождаться Шестой. Мой ум разогнался. Шестая там бьется в одиночку с армией Могов, и я знаю, я должна забыть все это, и сфокусировать свою энергию на Восьмом. Я могу чувствовать, как его тело уступает боли и повреждениям, которые я не могу исцелить так быстро, чтобы спасти его. Я сжал свои закрытые глаза, желая чтобы он ответил на мое Наследие, когда увидела, как его рана вернулась к первоначальному размеру, будто я не трогала его.