И пала тьма - Джеймс Клеменс Страница 35

Толпа единым движением поднялась с мест. Катрин подчинилась с великой неохотой.

Мастер Хешарин обвел глазами ярусы, хотя и без того прекрасно знал, где находится победитель, и вытянул в его направлении руку.

— Перед вами тот, чье имя записано в камне вашими руками! Староста Аргент сир Филдс!

Не успел он договорить, как толпа разразилась радостным криком. Выкрикивали имя старосты, а некоторые обитатели Ташижана, что уже успели приложиться к бутылке, кричали: «Одноглазый! Одноглазый!»

Подгоняемый энтузиазмом собратьев, Аргент сир Филдс спустился с рыцарских ярусов, миновал галереи мастеров и наконец оказался на дне амфитеатра, где мастер Хешарин встретил его пожатием руки и поцелуем в обе щеки и провел к пустующему креслу.

Новый староста был двумя десятками лет старше Катрин, но его вполне могли принять за ее брата-погодка. В длинных, до плеч, рыжих волосах не блестело ни единого седого волоса; годы не повлияли и на его силу: за все время, что Катрин провела в Ташижане, еще никому не удалось победить его в поединке на мечах. Но среди достоинств Аргента были не только рыцарские доблести. Черты его лица отличались жесткостью, хотя нередко их смягчала улыбка. Его знали как человека щедрого к тем, кто желает ему добра, но при этом применяющего оправданную твердость к обидчикам. Он заслужил уважение и рыцарей, и мастеров.

Портила его только закрывающая левый глаз повязка, украшенная куском черепной кости безумного короля из окраинных земель, который истязал Аргента. Раскаленная кочерга лишила его глаза, но не ослабила воли. Когда он освободился из плена, то убил короля и одержал блистательную победу в войне.

Катрин уставилась на Аргента. Она начала сомневаться в словах Мирры. Неужели стоящий перед ней герой — глава Огненного Креста и убийца сира Генри? Но ведь еще утром девушка сама готова была опустить за него белый камешек.

* * *

Аргент сир Филдс вскинул руку, чтобы утихомирить ликующую толпу. Он терпеливо стоял с поднятой рукой и улыбался. В конце концов орден подчинился его приказу и в зале воцарилась тишина.

Новый староста выпрямился во весь рост и опустил руку. Его улыбка погасла, уступив место серьезному торжественному выражению.

— Я принимаю это звание с тяжелым сердцем. Произошла страшная трагедия, и только из-за нее мне придется занять место старосты. Но я займу его!

В зале захлопали, но Аргент взмахом руки потребовал тишины.

— Неспокойные времена предстоят не только Ташижану, но и Девяти землям и всей Мириллии. Из царств далеких и близких идут к нам тревожные новости. На границе с дикими землями участились нападения, все чаще стали прибегать к темным Милостям. А теперь на юге погибла одна из великой сотни. — Аргент покачал головой. — Ничего подобного не бывало в истории. И Ташижан должен стать маяком, который обеспечит всем безопасность в смутные времена! Мы станем светом, который указывает путь к спасению! Светом во всеобщей тьме!

Вновь раздались крики одобрения. Услышанное пришлось залу по душе — всем хотелось уверенности в завтрашнем дне.

Но Катрин похолодела от слов «свет, что указывает путь… свет во всеобщей тьме». Вряд ли этот образ родился у Аргента случайно. Неужели он открыто намекал на свою принадлежность к Огненному Кресту?

Она заметила, как оглянулся на нее Геррод: его мучили те же сомнения.

Аргент продолжал, перекрикивая аплодисменты:

— Ташижан станет маяком будущего! Мы победим!

Толпа затопала ногами, многие выхватили мечи из ножен. Свод пещеры содрогался от выкриков. Аргент наконец уселся в кресло, устроив руки на гранитных подлокотниках, и ждал, пока зал успокоится.

Геррод повернулся к Катрин, а она наклонилась.

— Он одержал полную победу, — прошептал мастер. — Орден принадлежит ему с потрохами. Даже если обвинения Мирры правдивы, мы ничего не сможем сделать. Уже поздно.

Но Катрин не желала смиряться с поражением. Она не отводила глаз от человека, что занял кресло сира Генри.

Толпа постепенно затихла. Аргент снова заговорил, на этот раз сидя.

— Пришло время назвать имя нового смотрителя, что будет восседать по правую руку от меня.

По совету мастеров пронесся шепот удивления. Обычно такое решение принималось через несколько дней после церемонии оглашения имени.

— Я не смею откладывать, — продолжал, поднявшись, Аргент. — Поскольку кресло смотрителя пустует, мы назовем его нового хозяина немедленно, чтобы орден уже сегодня был во всеоружии.

Катрин с трудом поборола негодование и постаралась придать лицу безразличное выражение. Она осматривала круг мастеров: по традиции в смотрители выбирали кого-то из них. Девушка пыталась догадаться, кто мог заплатить Аргенту так много, чтобы получить эту должность. Даже мастер Хешарин неуютно заворочался в кресле по левую руку от хранителя: сидящий в правом кресле обладал большей властью, нежели он.

Аргент долго молча смотрел на пустое кресло смотрителя.

— Мы вступаем в новые времена, и я собираюсь принять дерзкое решение в первый день моей службы ордену. Мы больше не будем слепо следовать заветам прошлого.

Он обвел взглядом полные надежды лица мастеров.

Неожиданно его взгляд переместился выше.

Катрин напряглась — какой подлости следовало ожидать теперь?

Аргент встретился с ней глазами, и кровь девушки застыла в жилах.

— Сейчас я назову того, кто станет моей правой рукой. Поднимись и встань рядом со мной, смотрительница Катрин сир Вейл!

Раздались удивленные возгласы. Катрин приподнялась и чуть снова не рухнула на скамью, но Перрил подхватил ее под локоть.

— Я не понимаю… — прошептал юный рыцарь под неуверенные хлопки.

Аплодисменты крепчали, и вот уже вокруг начали выкрикивать ее имя. Девушка посмотрела на Геррода и не смогла ничего прочесть на закрытом шлемом лице, но видимые в прорези глаза горели недоумением и тревогой.

Она глянула вниз, на дно амфитеатра. Аргент не спускал с нее пристального взгляда своего единственного глаза. Его лицо было приветливо. Он сделал приглашающий жест.

— Ты должна спуститься, — сказал Перрил.

Катрин чуть ли не силком потащили к ступеням, Перрил шел сзади и пытался по возможности защитить ее от давки. Но когда они добрались до ведущих вниз ступеней, ей осталось полагаться только на себя.

На негнущихся ногах девушка начала долгий спуск. Мастера приветствовали ее достаточно сдержанно, без лишнего энтузиазма. Должность смотрителя всегда получал кто-то из их числа, и Катрин почувствовала себя самозванкой.

Только сейчас это заботило ее меньше всего. Наконец она оказалась на каменном дне. Она бывала здесь лишь дважды: первый раз, когда ей вручили плащ, и снова — когда давала показания против Тилара.