И пала тьма - Джеймс Клеменс Страница 34

У девушки разболелась голова. Она не любила интриг. Катрин отвернулась от камина, и ее взгляд упал на кресло, где утром сидела смотрительница. На спинке висел отороченный горностаем плащ; подобно Мирре, он был стар и потрепан, но еще сохранил былую красоту.

Она провела по плащу рукой. От прикосновения тот распахнулся, и стал виден обожженный черный край; Катрин взяла плащ в руки и поднесла ближе к свету.

— Посмотрите-ка.

— О боги! — закричала Пенни. — Наверное, когда я ворошила угли, плащ висел слишком близко к очагу! Госпожа так разозлится на меня!

Пока Перрил успокаивал служанку, Геррод подошел поближе к Катрин и прошептал ей на ухо:

— Мы можем узнать, что за огонь опалил плащ. Я отнесу его алхимикам для изучения.

Он загородил Катрин, и она быстро вытащила из-за пояса кинжал, отрезала обожженный край и протянула другу. Кусок ткани тут же исчез в скрытом в доспехах потайном кармане — одном из многих.

Не успел он спрятать улику, как из недр замка раздался громкий размеренный звон. Это звучал щит-гонг в большом судейском зале, созывая рыцарей и мастеров Ташижана.

— Совет мастеров закончил подсчет камней, — произнес Геррод. — Пришло время назвать нового старосту ордена.

— Что теперь? — встревоженно спросил Перрил.

— Мы должны присутствовать в зале, — ответила Катрин.

— А как же смотрительница Мирра? — Молодой рыцарь покосился на пустое кресло.

— Если она в замке, то обязана откликнуться на гонг, — решил рассудительный Геррод.

«Если она еще жива», — про себя заключила Катрин.

* * *

У западных дверей в зал колыхалась огромная толпа. Среди рыцарей, сквайров и пажей преобладало радостное настроение. После неуверенности, воцарившейся со смертью сира Генри, выбор нового старосты обещал возврат к порядку и начало новой эры Ташижана.

После оглашения имени хранителя по всему замку, от верхушки башни Штормов и до лежащих ниже уровня моря обиталищ мастеров, рекой польется эль. Слуги уже осыпали коридоры замка цветочными лепестками, над жаровнями радостно курились благовония. До начала праздника оставалось лишь провести церемонию оглашения имени.

Катрин протолкалась ко входу в зал, восторженные восклицания и разговоры утихли за спиной, как жужжание опрокинутого улья. Дверь обрамлял черный оникс, а притолоку венчал огромный кристалл темного кварца — напоминание о бриллианте, что украшает навершие рукояти меча у каждого рыцаря.

Девушка прошла под арку, Перрил следовал за ней.

В зале царила тишина, отчасти из уважения к священному месту, а отчасти потому, что голоса просто терялись в таком огромном помещении.

С древних времен великий суд собирался в амфитеатре, изваянном самой природой в каменных откосах, что возвышались над проливом Прощания. Говорили, что до прихода богов там вершили свой суд короли. Потом святое место, где могущество и ум сливались воедино, избирали для постройки Ташижана, где рыцари теней стали воплощением чистоты телесной силы и духа, а совет мастеров различных дисциплин вобрал в себя все известные человеку науки и медитации. Вокруг древнего амфитеатра воздвигли стены Ташижана, а в гранитных стенах пещеры вырезали ряды скамей с балюстрадами и ступенями, что вели с одного уровня на другой.

Катрин подошла к огораживающим входной уровень перилам и глянула вниз, на далекое каменное дно амфитеатра. Там перед глубоким колодцем вытянулись плавной дугой восемь седалищ, вытесанных из гранита. Колодец назывался Очагом, и из него порой, бросая красные отсветы, вырывались подпитанные алхимическими составами языки пламени. Видные рыцари ордена и мастера уже заняли свои места и шепотом переговаривались.

— Ее здесь нет, — сказал Перрил.

Пальцы Катрин вцепились в перила. Самое высокое сиденье, которое раньше занимал сир Генри, стояло пустым. Также пустовало кресло смотрителя по правую руку от него.

— И что теперь?

Она обвела глазами нижние галереи суда, отведенные мастерам, и почти сразу заметила Геррода — его доспехи выделялись среди обычных мантий. Он встретился с ней глазами и покачал головой.

На верхних уровнях рыцари, пажи и сквайры поспешно рассаживались. Как и в самой цитадели, верхние этажи считались их обиталищем.

— Нужно подобраться поближе, — негромко посоветовал Перрил. — Может, мы заметим что-то необычное.

Катрин согласно кивнула и начала пробираться через толпу рыцарей. Она заметила два пустых места на галерее сразу над мастерами и заторопилась туда.

Увидев, куда они направляются, Геррод перебрался на скамью под этими местами.

— Я слушал, о чем говорят мастера. Никто не знает, почему смотрительницы Мирры нет в зале. Но все согласились, что больше ждать нельзя.

Катрин обежала взглядом зал. Почти вся толпа, которая встретила их у входа, уже расселась, так что даже под самым куполом теснились люди. Большинство рыцарей, как и она сама, облачились в плащи, и то тут, то там галереи прорезали всполохи теней.

— Нет такого закона, который бы требовал непременного присутствия смотрителя на церемониях, — продолжал Геррод. — Большинство полагает, что Мирра заболела, и решили начать, как только…

Его прервал оглушительный звон щита-гонга. Резкий звук поплыл под крышей, заполнил собой зал и положил конец разговорам. Еще долго звон продолжал отдаваться эхом, разносясь по всему Ташижану.

— Итак, начинается, — пробормотал Геррод и опустился на свое сиденье.

Глава совета мастеров поднялся с кресла по левую руку от места старосты. Толщина мастера Хешарина была под стать его мудрости, и его обильный живот до отказа наполнял надлежащую его званию коричневую мантию. Отблески огня играли на лысой голове, которую покрывали татуировки. Хешарин носил знаки одиннадцати дисциплин и уступал по их количеству только калеке мастеру.

Голос главы совета разнесся по всему залу, ему помогала замечательная акустика амфитеатра и Милости, что курились в колодце Очага.

— Мы собрались здесь, где некогда стояли короли древности, чтобы исполнить свой долг и выбрать того, кто будет отныне вести нас.

Его слова встретили шепотом одобрения.

— Мы стоим на перекрестке между старым и новым, прошлым и будущим. По освященной временем традиции камни были брошены и подсчитаны. — Он кивнул на скамью на нижнем ярусе, где сидел совет мастеров, считавший голоса. — И сегодня у нас будет новый староста!

В зале захлопали. По галереям понеслась волна криков, требующих назвать имя: так диктовали правила церемонии. Среди восторга и ритмичных выкриков мастер Хешарин продолжал стоять молча, но наконец поднял руку и шум затих.

— Вы просите назвать имя! Вы услышите его! — Он высоко воздел другую руку. — Встаньте и поприветствуйте нового старосту!