Знамя химеры - Алексей Иванов Страница 34

— Эйвилин, когда ты будешь нормально одеваться?

— Не сердись, мам, ты же знаешь, что я терпеть не могу платьев, — улыбнулась девушка.

Весмина покачала головой и тяжело вздохнула:

— Я надеялась, что при дворе ты избавишься от своих мальчишеских привычек, но ты такая же упрямая, как твой отец. Иногда я сомневаюсь, что он эльф, да еще из императорского дома.

— Это когда ты сомневалась? — От удивления Артис чуть не выронил бокал с вином.

— Тебе привести примеры? — сощурила глаза эльфийка. — Кто лет двадцать назад съездил кулаком по лицу декана кафедры Огня университета общей магии Иллириена?

— По-твоему, было бы лучше, если бы я вызвал его на немагическую дуэль и убил, да? — усмехнулся Артис. — А так — он жив, ему целители даже зубы восстановили, но теперь он не пристает к своим молоденьким ученицам.

— Хорошо, допустим. А кто разразился таким потоком грязных ругательств, что строители гномы покраснели до кончиков своих бород?

— Дорогая, ты бы видела, какой счет они мне предъявили за постройку этой виллы! — Артис нервно поерзал в кресле. — Зато после этих переговоров они скинули цену вдвое.

Эйвилин, едва сдерживая смех, наблюдала за шутливой перепалкой родителей. Вскоре Артис сдался и признал, что в младенчестве его подменили орки. Похоже, такое объяснение устроило Весмину: дальнейший ужин прошел в более спокойной обстановке.

— Да, Эйвилин! — неожиданно вспомнил отец, — Лорд Уриэль прислал мне письмо, в котором просил твоей руки.

— Что?! Как он посмел! — возмутилась девушка — И что ты ему ответил?

— Ты же знаешь. Несмотря на обычаи, я бы не выдал тебя против твоей воли. Тебе еще только семнадцать, а мы не быстро стареющие люди, но все же: присмотрись к окружающим тебя старшим.

— Я не собираюсь выходить замуж за этих молодых павлинов, — обиженно надула губы девушка. — Я вообще не хочу замуж.

Отец и мать посмотрели на дочь с улыбками, полными обожания.

Поняв, что ведет себя как ребенок, девушка перестала дуться. Постепенно разговор перешел на более серьезные темы. Эйвилин рассказала об охоте и лавине, о встрече с принцем Леклисом и помощи в его побеге.

— Прости отец, он спас мне жизнь, и я не могла поступить иначе, будь он хоть трижды мятежник, — закончила девушка свой рассказ.

— Ты поступила правильно, девочка. — Эльф задумчиво вертел в руках бокал с вином. — В этом мятеже слишком много странностей и несоответствий. Принц тебе рассказал что-то о походе на драконов?

— Нет, — смутилась Эйвилин. — Но он чуть было не убил Илиона, когда тот назвал его мятежником, и сказал, что это мы, ушастые… эльфы, предали их.

— Ах, если бы мой брат чаще высовывал свой нос из столицы! — раздраженно произнес Артис. — Он бы так просто не поверил в мифический мятеж.

— Отец! Ты думаешь, мятежа не было?

— Не знаю, девочка. Я еще поверил бы, что могли взбунтоваться людские королевства: они всегда мечтали об эфемерной свободе. Забывая, что она означает. Они и так постоянно грызутся между собой, но все же империя не дает им вцепиться друг другу в глотки и обречь юг империи на кровавый пожар гражданской войны. — Эльф смочил горло глотком вина. — Хм. Восточное королевство могло бы восстать, но зачем? Они входят в состав империи лишь формально. Восставшие гномы? Вот в это я не поверю: слишком хорошо я знаю подгорный народ.

— Отец! Я совсем забыла, вчера Телувиэль принес новости с севера: гоблины осадили Железный холм.

— Ты не ошиблась, дочка? Железный холм? — встревожилась Весмина.

— Нет, мам, он так и сказал.

— Неужели пограничные крепости пали? — Весмина задумчиво постучала пальцем по крышке стола.

Артис мгновенно поднялся — на секунду Эйвилин увидела отца в непривычном для себя свете. Перед ней стоял не любимый папочка, а опытный политик и воин. Только теперь она поняла, что искала и не могла найти в придворных хлыщах. Во всех своих знакомых она хотела найти образ отца — такой, каким она его сейчас видела. Не изнеженного семейного вельможу, а воина, о котором еще при жизни начали слагать легенды.

— Я срочно отправлюсь во дворец, надо навестить моего непутевого братца и вправить ему мозги. Если гоблины уже осаждают Железный холм, то скоро их орда может оказаться под стенами столицы.

Поцеловав жену и дочь, Артис направился к двери. Не успел он до нее дойти, как она распахнулась: на пороге стоял гонец в одеждах с гербом императора.

— Светлый лорд, — преклонив колено, обратился он к отцу Эйвилин, — император Элберт VII просит вас как можно скорее прибыть во дворец.

— Я отправляюсь немедленно. Не скучайте, девочки, — улыбнулся Артис Эйвелин и Весмине.

* * *

…Город горел, дома пылали, как бумажные. Сквозь огненный ад шел черный рыцарь. В правой руке он держал окровавленный меч, левая рука прижимала к груди кричащего младенца, завернутого в темный плащ. Рыцарь убрал меч в ножны и стянул с себя глухой шлем, украшенный золотым ободком короны. Эйвилин закричала: в ее лицо смотрело само воплощение смерти — ужасный череп, обтянутый истлевшей кожей, и с черными провалами вместо глаз…

Эйвилин снова закричала и проснулась.

— Тише, девочка, это сон, просто плохой сон.

Рука матери гладила ее по голове, прогоняя остатки кошмара. Всхлипнув, Эйвилин прижалась к ее груди и разревелась.

— Это сон, плохой сон. — Мать крепко обняла ее.

— Мам, в последнее время меня постоянно мучают видения. В них все как настоящее. Мне страшно… — Эйвилин била нервная дрожь.

— Не бойся, девочка, это просто сны.

— Ты не понимаешь, мам, они слишком реальные, я как будто вижу события, которые произошли или еще произойдут… — Эйвилин постепенно успокаивалась. — И черный рыцарь, в них всегда есть черный рыцарь: его фигура, его жесты — они мне кажутся знакомыми, но я никак не могу вспомнить, где я их видела.

— Слишком реальные… — задумалась эльфийка. — Погоди, надо кое-что проверить.

Стремительно поднявшись с постели дочери, она быстро сходила в свою комнату и принесла тяжелый золотой перстень со странным прозрачным камнем.

— Ляг и расслабься, — попросила Весмина.

Девушка послушно легла, сложив руки вдоль тела. Ее сердце все еще билось в бешеном ритме, но она постаралась расслабиться и дышать медленно и ровно. Постепенно сердцебиение успокоилось. Весмина надела перстень на безымянный палец правой руки и подошла к дочери.

— Aie la os, — нараспев проговорила она.

Прочитав заклинание, мать крепко прижала правую руку к ее лбу. От камня исходило яркое свечение, постепенно его цвет стал меняться на синий, потом на красный, зеленый, белый. Наконец смена цветов завершилась, по камню прошли четыре разноцветные полосы: красная, синяя, зеленая и белая.