Принцы на охоте - Вера Чиркова Страница 34

Теперь волны уже не могли унести магов с покинутого командой судна, высокие живые борта надежно защищали от коварных потоков. Высыхающий тандук понемногу выровнял посудину. Из-за воды, набравшейся в трюм, осадка значительно увеличилась, но пышная бахрома, за ползвона окаймившая весь корабль, придала ему большую устойчивость.

А маги все продолжали укреплять свой единственный шанс на спасение. Гистон вырастил новую лиану, которая нырнула корнями в трюм и начала усердно сосать оттуда воду, взамен выбрасывая все новые побеги, оплетающие для крепости тандук. Хабер беспрестанно добавлял в частокол новых растений, пока, абсолютно опустошенный, не обвис на держащей его плети, опустившись Гистону под ноги.

Ослабленный маг оглянулся на бесчувственного ученика и перестал магичить. Приказал лиане отпустить их и утомленно шлепнулся рядом. Но через подзвонок все же упрямо поднялся на дрожащие от слабости ноги и, подцепив Хабера за руку, поволок в ближайшую каюту. Его последних сил хватило лишь на то, чтобы затащить друга в болтающийся гамак и рухнуть в соседний…

Он вынырнул из тяжелого сна через несколько звонов от страшного грохота и мощного рывка. Пол каюты стоял дыбом, стена возле его руки стала почти потолком. Гистон осторожно сунул руку за ворот и, нащупав тонкую палочку амулета, переломил ее в пальцах. Это был его самый последний, самый неприкосновенный запас энергии.

Почувствовав, как влилась в тело теплая струйка, протянул тонкую нить поисковика к стеблям тандука, чтобы понять, что стряслось. Выращенные магией растения откликнулись на зов своего создателя, да иначе и быть не могло. Ведь в них была его воля, его энергия. Через подзвонок Гистон уже понимал: произошло нечто очень неприятное.

Их корабль-роща напоролся на острую верхушку подводной скалы и теперь имел в днище огромную пробоину, которую все увеличивали резкие рывки волн. Следовательно, конец мог наступить в любой момент. Едва шторм сдернет корабль со скалы, он либо начнет тонуть, либо немедленно развалится.

Оставался только один путь к спасению: выжать себя досуха, но удержать корабль на этом камне. Гистон покрепче ухватился за гамак и отправил своим питомцам новый приказ. Впиться корнями в скалу, оплести ее крепчайшим коконом, просочиться в самые маленькие расщелины и намертво зацепиться за них.

Первыми это должны были сделать те корни, что оказались выше всех, чтобы хоть немного выровнять судно. Потом остальные. Маг выдавал им энергию очень экономно, запас амулета был невелик. И если бы пришлось иметь дело с обычными растениями, вряд ли ему бы все удалось. Но выращенные при помощи заклинаний корни тандука были гораздо отзывчивее. Подпитываемые растворенными в воде минералами и направляемые магией, они с таким рвением устремились выполнять приказ, что результат стал заметен через несколько подзвонков. Судно, скрипя и потрескивая, начало заметно выравниваться и постепенно перестало качаться. Полностью оплетенный снаружи стеблями и корнями корабль перестал быть транспортным средством.

Отныне он был островом. Крохотным клочком тверди, затерянной где-то далеко в океане, среди безымянных скал и в стороне от торговых путей.

– Как давно ты это заметил?

– Осенью. Когда Ната упала.

– И много было таких случаев?

– Достаточно, чтобы убедиться. Только не хотел я это никому говорить. Сами знаете, со всякой ерундой будут идти. А я только тех чувствую, кто как-то со мной связан. Вот перед этим Анюся целый день из головы не шла. Прихожу к Хаберу – оказывается, она в башне. А когда он сказал вместо Гистона побыть, у меня прямо кошки на сердце заскребли. Сначала я полагал, из-за того, что с Натой реже видеться буду, а потом понял: пока про нее думаю – на душе спокойно. А вспомню про Хабера – тянуть начинает. Мы в Харшад случайно попали, Тимку искали. Там, в доме Жунима, я их след и почувствовал. Три дня назад они на торговом корабле на Берзийские острова уплыли. Только в море сейчас сильнейший шторм, уже второй день бушует. Рыбаки говорят, лет десять такого не было. Их он должен был на полпути застать. – Зак тяжело вздохнул и отвернулся к окну.

– И когда закончится этот шторм? – осторожно спросила Каруна.

– Никто не знает. Но не раньше чем через пару дней. Я Жуниму сигналку на амулет поставил. Как начнет стихать, он даст знать.

– Понятно, – кивнул непривычно серьезный Сейден. – Значит, ты сейчас в Хадиркан?

– Нет. Там меня Крис заменяет, – решительно мотнул головой маг. – К тому же туда целая команда магов отправилась с заговором разбираться. Нити-то ведут очень далеко. Я пока приготовлю несколько амулетов и, как только стихнет шторм, отправлюсь в Харшад. Этот ментальщик природникам не по зубам. У меня были новые амулеты, опробовать взял, – и то едва выдержали, выгорели начисто. Болевого заклятия такой силы я раньше не знал. Так он после этого еще портал собственного изобретения смог открыть. И мое «оцепенение» его не взяло. Амулеты как гроздь винных ягод на груди висели.

– Ладно, – подытожила Каруна. – Иди отдыхай. Мы с отцом немного подумаем, может, что и решим. Поговорим завтра утром.

Зак кивнул и молча поднялся с кресла. Проходя мимо зеркала, на миг приостановился, разглядывая сотворенную отцом иллюзию. Вроде похож.

Незаметно подмигнул себе и вышел из комнаты. Хитрую сторожку он поставил на этот кабинет еще перед обедом, сразу как вернулся домой. Теперь осталось только дойти до какого-нибудь кресла и снять амулет, закрывающий чужие мысли. Эти партизаны, как говорит Тала, явно что-то знают. И почему-то скрывают от него.

– Нужно все ему рассказать, – мрачно буркнул Сейден.

– И что нам это даст? Если Зак решил, что должен туда идти, он пойдет в любом случае. Его тайными замыслами Хабера не остановить. Только после твоих откровений еще и нам доверять перестанет, – резонно возразила Каруна, садясь на диван поближе к мужу.

– Кари, – начиная трудное объяснение, маг привычно притянул ее к себе и постарался говорить помягче, – он все равно узнает. Хабер сам ему скажет, когда придет время. Но Зак сразу поймет, что нам все было известно с самого начала. И очень обидится. Я своего сына хорошо знаю. Мы с детства учили его быть магом. Даже когда способности были еще совсем слабенькие. Учили отвечать за свои действия, быть внимательным и осторожным, продумывать и взвешивать каждое слово и каждый шаг. Он давно поступает как взрослый человек. Вспомни, как ты осенью плакала, когда он ослушался твоего приказа. Только он ведь не мог иначе. Просто чувствовал, что прав. А раз прав, значит, должен поступать в соответствии со своими принципами, а не с твоими указаниями. Он не стал любить тебя меньше, просто вырос и стал настоящим мужчиной, имеющим право принимать собственные решения и отвечать за них. Это нужно просто принять. И никогда больше ничего не решать за него. Он не такой, как Танио, молчать и улыбаться не будет. Хотя думаю, что и Танио очень скоро не позволит ничего за себя решать. Он во всем берет пример с Зака. И можешь сейчас рассердиться на меня – я это стерплю, потому что люблю тебя, – но сына я тоже люблю и терять вовсе не хочу. Поэтому утром я ему все честно расскажу.