Наследник рода Ривас - Св Ск Са Страница 33

В этот момент я почувствовал, что около меня кто-то стоит. Открыв глаза, я увидел Георга.

– Что со Звёздочкой? – был мой первый вопрос.

– Пала. Никто уже давно не перезаряжал защиту, встроенную в сёдла, вот и… – Георг замолчал.

Помолчал и я, отдавая дань памяти своей любимой кобыле из конюшен маркизатства Ипр. Затем спросил:

– А что за пули они использовали?

– Обычные.

– Что, даже не рунные усиленные?

– Нет, две стандартные руны, и всё.

– Но ведь они понимали, что убить меня такими пулями можно только случайно. На что они рассчитывали?

– Раненный тобой бандит разговорился. Их задачей было не убить тебя, а ссадить на землю и передать послание.

– И кто у нас использует столь оригинальных почтальонов?

– Те самые ростовщики, у которых ты из-под носа увёл братьев Рад.

– Они что, бессмертные? Или полиция Тхиудаланда совсем мышей не ловит?

– А вот об этом, – посерьёзнел Георг, – мы и спросим у полиции. Очень серьёзно спросим.

Этот случай полностью развеял моё мечтательное настроение. Пришла пора расставить точки над ё. Взяв артефакт чистоты помыслов (аналогичный тому, на котором я обещал участвовать в строительстве железной дороги), я нашёл Кристину. Привычно проверив отсутствие Аликс – это у меня перед каждым важным разговором вошло уже в привычку, – я положил обе руки на артефакт:

– Клянусь, что не имею намерения разглашать и использовать как-либо во вред присутствующей здесь Кристине фон Вальт ту информацию, которую она посчитает нужным мне сообщить сейчас.

Артефакт не изменил цвет – я сказал правду. После этого я снял с него руки и спросил:

– Кто ты такая? То, что не человек, понятно. Мне надо это знать для того, чтобы постараться придумать, чему я могу тебя научить.

Кристина вздохнула:

– Отвернитесь, пожалуйста.

Я выполнил её просьбу. Неожиданно для себя за спиной услышал шорох снимаемой одежды. Я насторожился: что же она хочет мне показать? Вскоре шум стих, а ещё через какое-то время раздалось… мурлыканье? Я обернулся.

Передо мной сидела великолепная пума и смотрела с каким-то испугом и ожиданием. Я присел на корточки и протянул руки:

– Иди сюда, красавица.

Пума подпрыгнула на месте, сделала круг по полу, стенам и потолку и прыгнула на меня. Удариться о пол мне не дали лапы пумы, которые она успела подложить. Я рассмеялся:

– А ты, оказывается, игрунья, красотка.

Она лизнула меня шершавым языком и тут же в испуге отпрянула. Я готов поклясться, что пума покраснела, хотя при её шерсти это совсем незаметно. Я притянул пуму за уши к себе и чмокнул её в нос. Она смешно фыркнула и вдруг, с лёгкостью вырвавшись из моих рук, стала совершать какие-то уж совсем головокружительные прыжки и кульбиты. Я здорово повеселился, глядя на неё, и та тяжесть, которая поселилась в моей душе после покушения, исчезла без следа. Наконец, она остановилась и встала напротив меня. Пума тяжело дышала, из открытой пасти свешивался язык. Я позвал её:

– Подойди сюда.

Она тут же повиновалась. Запустив руки в шерсть, я стал исследовать её энергосистему. Пума постояла несколько минут и вдруг без предупреждения шлёпнулась на пол, сорвав мне всю настройку. Я шлёпнул её ладонью между ушами:

– Куда легла?

Она стала вставать, но делала это с такой ясно выраженной на морде мукой, мол, её, бедную, уставшую, заставляют стоять, когда она может с таким комфортом лежать на полу, и делайте с ней тогда, что хотите. Я не выдержал и рассмеялся:

– Ну, артистка! Нет уж, раз я стою, когда исследую тебя, то и ты будь добра.

Пума вздохнула и покорилась судьбе.

Совсем другое дело! Чётко видны все каналы, их развитие, где подтянуть, где углубить, где расширить. Сразу стал виден и резерв – ровно двадцать единиц. Но в свете последнего открытия это меня не удивило. Я уже читал про специфику инициации оборотней на Земле. Обычные люди проходят разное количество инициаций: безродные и благородные – одну инициацию в двенадцать лет; родовитые – две инициации, в двенадцать и шестнадцать лет; высокородные и первородные – три инициации, в двенадцать, шестнадцать и девятнадцать лет.

Оборотни же проходят всего одну инициацию – в пятнадцать лет. Да и резерв могут нарастить собственными усилиями только после нее. Но сможет ли Кристина когда-нибудь использовать высшую магию, пусть не в три-четыре, а хотя бы в два потока – уже сейчас под большим вопросом. В Гиперборейской империи вопросами обучения оборотней занимались серьёзно и целенаправленно, но общий вердикт был таков: за всё в жизни приходится платить, в данном случае за физическое здоровье, ускоренную регенерацию и усиленные заклинания своей специализации приходится платить почти полной неспособностью к высшей магии.

Потратил я, кстати, на полное обследование пумы не больше получаса. Закончив, отвернулся.

– Нам надо поговорить…

К моему облегчению, Кристина очень спокойно восприняла новость о своей неспособности к высшей магии. Гораздо больше её волновал вопрос, не изменилось ли моё отношение к ней после узнанного. Вопрос про дальнейшие планы её даже немного возмутил – какие у меня на неё будут планы, такие они будут и у неё. Ну, а делать только то, что я ей скажу, и тренироваться именно так, как я решил, для неё не было чем-то обременительным. Я же хотел развить связи между мозгом и средоточием хотя бы до уровня бакалавра низшего, первого класса.

Открывшись мне, Кристина почти полностью переменила своё поведение. Своё место за моим левым плечом она оспаривала даже у Вивьен, которая должна была занимать его по должности. Взяв магическую клятву о неразглашении с Георга (у телохранителей неразглашение было частью их клятвы службы), я стал брать Кристину на наши прогулки. Мы отъезжали от замка, Кристина перекидывалась и носилась на воле. Как она сама признавалась, свободы передвижения в звериной форме ей не хватало больше всего. Кстати, ту же Вивьен Кристина в звериной форме побеждала в четырёх случаях из пяти, а вот Эшли постоянно, образно говоря, подпаливал ей хвост. С Дэвидом фон Гантером у неё был примерный паритет побед и поражений.

Приближение следующего выброса я почувствовал тридцать первого октября. Сорвавшись в маркизатство, я успел туда даже с небольшим запасом по времени.

Родовитый Этьен смог по-настоящему обрадовать меня целых три раза. Во-первых, он сумел расторгнуть договор продажи энергии, заключённый моим отцом, и начать торговать этой энергией с гораздо более привлекательными условиями. Во-вторых, обе железные дороги и от Лилля в Дюнкерк и от Гента в Ипр – должны быть готовы до конца двадцатого года. К этому же известию «во-вторых» прилагалась весть об открытии портала в Лилле после окончания строительства этих дорог. А учитывая, что от Лилля до Ипра менее пятидесяти километров… Ну, и в-третьих, мне с барского плеча была передана доля в двенадцать с половиной процентов от биржевой торговли накопителями. Это с лихвой перекрывало все убытки, причинённые мне уходом рода Борде. Так королевский дом Белопайса урегулировал вопрос с переходом этого рода под королевскую руку.