Рыжая Соня и Осенняя Луна - Энтони Варенберг Страница 32

Гейулани понимала, что любая ее попытка связаться с Таймацу напрямую, просто пойти и поговорить с ним, как она делала это прежде, теперь невозможна. Его преследователи с Островов едва ли поверили ее не очень убедительной лжи и теперь наверняка не спускают с нее терпеливых безжалостных глаз, ожидая, что Кей сама приведет их к своему учителю и другу.

Знала она и то, что ни при каких обстоятельствах не сможет заметить кого-то из преследователей, как бы ни старалась быть осторожной – с такими воинами ей тягаться бессмысленно, это же подлинные демоны в человеческом облике. Но даже они не способны (наверное, не способны, и спасибо богам, если это так) раздваиваться и следить разом за несколькими людьми. Возможно, юный Аггу сможет здесь как-то помочь.

Если она к нему обратится, он не откажет своей спасительнице в просьбе: как-никак мальчик полагает, что обязан жизнью именно ей, хотя на самом деле без помощи Таймацу она едва ли справилась бы со столь сложной задачей. А теперь от него потребуется всего лишь посетить особняк и оставить коротенькое сообщение.

Всего лишь… На душе у Кей скребли кошки: не поставит ли она парня под удар Хэйдзи и его людей, отправив выполнять такое задание? Они ведь ни перед чем не остановятся! Тем не менее, никакого иного решения проблемы она не видела, а сидеть сложа руки, бездействовать, изводясь бесплодной тревогой за Таймацу, было выше сил Кей. Поэтому вскоре после беседы с Гэмбаном она отправилась в дом Туорга под видом того, что ей необходимо осмотреть своего недавнего пациента.

Парень тут же возбужденно рассказал ей, что им весьма живо интересовалось несколько других лекарей, в том числе и очень, на его взгляд, странных. По его довольно точному описанию Кей прекрасно поняла, кого юноша имеет в виду, и у нее окончательно упало сердце. Значит, Аггу тоже у них под неусыпным наблюдением, и толку от него в таком случае не больше, чем от нее самой. Островитяне так близко подошли к своему прежнему «брату», они уже дышат ему в затылок, а она, Кей, даже не способна крикнуть ему: «Беги!»

– Скажи мне, – неожиданно прервал ее невыносимые размышления Аггу, – ты ведь давно живешь на свете и очень мудрая… Тут ко мне приходила одна девушка, а я прогнал ее, и теперь жалею о сделанном. Как ты думаешь, если с ней еще раз поговорить, объяснить, что я ошибся, она не станет слишком сильно обижаться? Понимаешь, ее хотят выдать замуж за меня, а я пока не имею права связывать себя с кем бы то ни было, мне нужно сначала выполнить свой долг. Но потом, если я останусь жив…

Кей посмотрела на него с интересом. Если бы она давно не разучилась делать это, то сейчас, вероятно, улыбнулась бы юноше.

– А что это за создание, которое так тебе понравилось?

– Араминта, дочь казначея Ишума, – вздохнул Аггу. – Она очень красивая девушка. Я постоянно вспоминаю о ней и не могу так просто выбросить из головы.

Словно что-то толкнуло Кей в сердце. Маленькая Минта, нескладная, упрямая, отчаянно одинокая, конечно же, выросла и превратилась в настоящую красавицу, вполне способную вскружить голову не одному лишь этому наивному мальчику. Сколько же времени она, Кей, провела, точно во сне, не замечая тихого шелестения лет, проносящихся мимо?

– О, Араминта – это достойный выбор, – сказала она. – И тебе, пожалуй, под силу будет преодолеть ее своенравную натуру, если ты станешь действовать терпением и любовью. Предательство может убить ее: эта девочка и так довольно страдала. Поэтому ты совершенно прав, что не хочешь дарить ей ложных надежд, доколе не вполне собой распоряжаешься. Может быть, расскажешь, что за долг тебе предстоит исполнить?..

И тут Аггу словно прорвало. Он рассказал старой знахарке обо всем, что так терзало его все время с момента его появления в Бельверусе. О битве за форт Малиарак и гибели Архалука, и об армии призраков, которую он своими глазами видел тогда, и о прокаженном с золотыми очами, непостижимым образом причастном к случившемуся. О том, что он, Аггу, единственный свидетель, способный поведать правду о тех событиях, но не представляет себе, найдется ли хоть одна живая душа, каковая сможет не принять его слова за болезненный бред, но поверить им.

Трудно сказать, почему, но юноша вполне доверял той, которую теперь и он по праву мог назвать Матерью – в конце концов, разве не она подарила ему жизнь во второй раз?

Кей поначалу слушала его довольно рассеянно, ибо была поглощена собственными не менее тяжелыми мыслями, но очень скоро живо заинтересовалась рассказом: что-то подсказывало ей, что все, о чем говорит Аггу, невероятно важно и ценно. В том, что юноша не солгал ни единым словом, она не усомнилась ни на секунду.