Погоня за сокровищем - Юлия Григорьева Страница 32

«Дорогой дедушка, простите за то, что вынуждена совершить поступок, который вам не понравится. Но обстоятельства вынуждают меня искать защиты у папеньки. Ко мне приходил Марк, назвавшись именем брата. Он продал меня герцогу за двести тысяч санталов и сказал, что меня выкрадут в любом случае. Этот браслет он надел мне на руку, как знак того, что у меня появился хозяин. Вы говорили, что вам не совладать с герцогом, а папеньке не страшен сам дьявол. Потому я возвращаюсь в Кайтен. Не судите меня строго. Ваша внучка, Адамантина Лоет».

— Вэй поднял растерянный взгляд на отца. — Продал? Мою дочь продали? Мою. Дочь. ПРОДАЛИ?! — взревел он, вскакивая на ноги. — Урою! И щенка, и его гнусного покровителя!!! Можешь окружить своего внука вооруженной охраной, но клянусь честью, я доберусь до него и вырву его гнилые потроха! Но сначала я верну своего ребенка.

Лоет поднялся на ноги и, чеканя шаг, направился к выходу. Его сиятельство поднял брошенный сыном листок бумаги и пробежал его глазами, заметив то, что не увидел Вэйлр: «P.S. Умоляю, защитите Ланса. Мерзавец Марк угрожал мне жизнью брата». Сжав в ладони браслет, граф Мовильяр последовал за сыном. Он нагнал Вэя уже на улице. Лоет стоял, подняв лицо, и глубоко дышал, пытаясь взять себя в руки. Отец остановился рядом с сыном, подумывая сказать о приписке, но решил с этим разобраться лично, как, впрочем, и…

— Я сам займусь Марком, — сказал он. — Нарыв следует удалять, если не вышло исцелить. Он тля на нашем древе. Моему терпению пришел конец. Ищи Тину, а я надену зеленые одеяния лекарей. Пришла пора вспомнить методы предков.

Лоет посмотрел на отца, затем вновь поднял лицо к небу.

— Почему ты не убрал меня, когда объявил мертвецом?

— Потому что ты не забыл, что такое честь, — ответил граф. — Не каждый пират — мерзавец, и не каждый дворянин благороден; ты это знаешь лучше, чем кто-либо.

Лоет, понявший, что хотел ему сказать отец, кивнул и вновь посмотрел на него:

— Прикажи своим людям прочесать окрестности; если найдешь Тину раньше, отправь посланника. Я еду назад. Далеко она не могла уйти, должны нагнать.

— Хорошо. Но не спеши, давай вернемся, может, еще что-нибудь узнаем, — предложил граф.

Вскоре мужчины получили сведения, что пропали сапоги одной из воспитанниц и что пансионное платье Тины осталось в гардеробной. Вэй вновь осмотрел саквояж и усмехнулся:

— Бесенок, — сказал он. — Все-таки утащила одежду Сверчка. Двойное дно. Итак, — решил он подвести итог. — При ней была мальчишеская одежда, потому и сапоги стащила, туфельки к штанам никак не подходят. Повар дал ей сыр, как узнал Самель, ушла с провиантом. Денег у нее, правда, нет…

— Есть, — прошептала Лери, стоявшая рядом. — Тина через Гиля продавала наши кружева и брала процент за посредничество.

— От шельма, — восхищенно хмыкнул Кузнечик. — Огонь, а не девка.

Граф потерял дар речи, воспитатели схватились за сердце, а Вэй уловил другую информацию.

— Кто такой Гиль?

— Сын садовника, Тина его учила с ножом обращаться, — подала голос еще одна из сокурсниц мадемуазель Лоет, а Самель скромно потупился и отошел в сторонку.

Кто-то из воспитателей упал в обморок.

— Да что тут такого, гарпун мне в печень? — поразилась третья благовоспитанная девица.

— Я привез в храм чистоты исчадие преисподней, — потрясенно прошептал его сиятельство и расхохотался: — Боюсь, Вэйлр, твоя дочь никогда не исправится.

— Черт с ними, с манерами, нашлась бы только, — отмахнулся Лоет и отправился искать Гиля.

Паренька он нашел в саду. Гиль сидел, прислонившись спиной к дереву, и кидал ножик в землю между разведенными в стороны коленями. Вэйлр некоторое время наблюдал за юношей, подозрительно шмыгающим носом. Наконец парень протяжно вздохнул, и Лоет решил обнаружить свое присутствие.

— Хозяйство не отрежь, — грубовато произнес мужчина.

Гиль подскочил от неожиданности, заметил случайного свидетеля своего уныния и отвернулся, резко проведя по щекам кулаком. Бровь Лоета поползла вверх:

— Эй, парень, ты никак сопли на кулак мотаешь?

— А вам-то что? — буркнул Гиль, поднимаясь на ноги.

— Ничего, — пожал плечами Вэй. — Узнаю у тебя, что хочу, и ной дальше. В бабьи страсти я не вмешиваюсь.

— Я мужчина! — возмутился юноша.

— Оно и видно, — усмехнулся Лоет. — По какому поводу хоть страдаешь?

— А вам-то что? — повторил Гиль и метнул нож в дерево.

Острие вошло в древесный ствол, как в масло, и юноша невесело усмехнулся:

— Получилось, а она не видит.

Господин Вэйлр Лоет прищурил зрячий глаз, делая шаг в направлении паренька. О ком тот говорит, мужчина понял сразу. Достаточно было сопоставить слова воспитанницы про то, чему мадемуазель Лоет обучала Гиля, но Вэй сопоставил не только это. Он отметил горечь в голосе юноши, его несчастное лицо, и мозаика сложилась.

— По Тине страдаешь, значит. Не ты первый, парень. В Кайтене по ней другой ее дружок убивается и врет, что пыль в глаз попала. — А затем с неожиданной гордостью произнес. — Я отец этого чертенка в юбке.