Полный дом смерти - Владимир Михальчук Страница 32

Перед глазами появилось размытое пятно. Розового цвета. С голубыми пятнышками поменьше. И еще какое-то золотистое гало вокруг него. Потом из тумана показался нос. Курносый. Очень симпатичный. Наверное, – женский. Затем удалось рассмотреть подбородок. С маленькой ямочкой в центре. Невероятно привлекательный – точно, женский.

– Как тут наш защитник?

Вопрос поверг меня в тяжелые раздумья. Не знаю никакого защитника. Никогда его не видел, зачем спрашивать? Откуда мне знать, как он там, защитник этот? И вообще, где это я? И кто я такой?..

– Ходжа, как вы себя чувствуете?

Знакомое имя! Без сомнений, это обращаются ко мне. Меня зовут Ходжа Наследи. Мужчина привлекательной наружности, рост чуть ниже среднего. Черноволосый, но с рыжим хвостом – я ведь лисоборотень высшей касты. Люблю носить темные или белоснежные одежды, не переношу другие цвета. Одеваюсь-обуваюсь простенько: рубашка, штаны, ботинки или кованые сапоги на толстой подошве. Еще предпочитаю длиннополые плащи.

И чего это я про одежду? О, перед глазами что-то покачивается! Неужели мысли об одежде навеял глубокий вырез цветастого платьица, позволяющий без затруднений пялиться на полную женскую грудь?

– Вы в порядке?

В порядке ли я? Конечно! Ведь с недавнего времени я холостой, то бишь разведенный. Очень уважаю женский пол! До такой степени, что это послужило причиной моего развода. В свободное от работы время занимаюсь виршеплетством, вместо кабаков и злачных мест гуляю по выставкам и театрам. Работаю…

– Как там наш детектив?

И почему я раньше не вспомнил? Ведь работаю частным детективом. Живу очень скромно, в маленькой квартирке, по соседству с оборотнем, который обворовывает трупы.

– Приходит в себя.

В себя? Да я не в себе! Лишиться чувств на глазах у двух прекрасных дам… Мне должно быть стыдно! На меня свалился орк! Опозорен! Побежден в малозначительной схватке, погребен под вонючими телесами второразрядного чудовища!

Все! Бросаю эту бесславную работу и, клянусь своим хвостом, – отправляюсь матросом в океан Бей-Буян.

– Миленький!

Кажется, меня поцеловали! К губам прикоснулось что-то влажное и очень горячее.

Я приятно удивился и ответил ей – а кто же еще это может быть?! – страстным поцелуем.

– У него сотрясение мозга, – грустно констатировали где-то над левым ухом. – Впервые вижу, чтобы адекватный оборотень лобызался с горячим компрессом.

Вот теперь я действительно пришел в себя. Скорчил гримасу и отодвинулся от проспиртованной марли желтоватого цвета.

– Уф, – на большее меня пока что не хватило.

– Как мы рады, что вы очнулись! – воскликнула Натоли. И тут же поцеловала меня по-настоящему.

Я не успел еще отойти от предыдущего поцелуя, потому встретил девушку все с той же гримасой. Затем черты лица разгладились. А руки сами сомкнулись на плечах красавицы.

– А сильный какой, – прошептала она мне на ухо, неспешно отодвигаясь и отводя мои ладони. – Вот теперь он точно пришел в себя.

– Граф за вас очень переживал, – сообщила Олиель, сидящая рядышком с господином дел-ар Пиллио. – Все бормотал, что «если он сдохнет, то и мне жизни не будет».

Раваш озлобленно подбоченился. Впрочем, девица не заметила его разъяренного взгляда.

– Поверить не могу, что братик бывшей женушки так за меня переживает.

Слова давались мне с трудом, но язык все же работал.

– Потерять хорошего телохранителя ничуть не лучше, чем потерять собственную драгоценную жизнь, – философски заметил Раваш. – Но по-настоящему нас спасли доблестные солдаты Вопел-Крик.

Он снова вернулся к напыщенным фразам. И где то благословенное время, когда вельможа выражался коротко и емко, опасаясь за графскую шкуру? Может, спровоцировать еще одно нападение гоблинов на состав?

– Где мы?

Вместо ответа Натоли приподняла мою голову.

Я обнаружил, что возлежу на спальной полке, поддерживаемый бережными руками девушки. Купе украшали целые горки битого стекла, кое-где обильно орошенные подсохшей кровью. В дальнем уголке торчал изрядно помятый проводник. Он баюкал окровавленную руку и шептал что-то нелестное в адрес захватчиков. Раваш и Олиель находились на соседнем сиденье. В руках у них поблескивали початые бутылки амброзиума. Запоздало я понял, что граф каким-то образом, возможно, из-за страха перед смертью, освободился от антиалкогольного влияния.

Окрестности представляли собой гротескную картину разрушения. Ни в одном из домиков не нашлось бы целого стекла. Несколько башен магической защиты почернели и покрылись копотью. Всюду валялись исковерканные тела гоблинов и погибших под колдовскими ударами оборотней. Магасфальт щедро покрывали груды деревянных и колдетонных обломков. Постанывали раненные, воняло обгоревшей гоблинятиной.

Над перронами царила неестественная тишина. Изредка ее нарушали стоны уцелевших горожан и довольное повизгивание бастарка. Чудовище, без сомнений, таки откушало парочкой нерасторопных варваров.

Тишь да мир. Только за пробитой в двух местах стеной еще кипела схватка. Лавируя между окаменевшими трупами шталкхов, небольшие отряды солдат добивали оставшихся гоблинов.

Вдали виднелась исполинская туша колдовской черепахи. Она неспешно пятилась прочь от города. Следом, нога в ногу, наступала широкая цепь бронированных оборотней.

– Где этот алкаш?! – прошумело в покореженных динамиках станции. – Вытащите его! Иначе зверь уйдет, а вместе с ним и банковские депозиты.

Не успел командирский голос умолкнуть, как из покосившейся двери рядом с вывеской «Пив-пув-пав-бар», выплелось покачивающееся тело в сиреневой мантии стихийного мага. Высокий черноволосый оборотень, обладатель роскошного хвоста пантеры, едва тащился на непослушных ногах. Он что-то напевал, отбивая в воздухе такт прозрачной бутылкой из-под технического спирта.

– Шагают парни дружно в ряд – ГУБНИКИСа наш отряд! – радостно завыл магик, поднося бутылку к губам.

Запрокинул голову, потряс пустым сосудом над приоткрытым ртом. Но бутылка потому и выглядела прозрачной, что была совершенно пуста.

– Ни капельки, м-да, – пробубнил волшебник. И метко швырнул бутылку себе на ногу.