Мерле и повелитель подземного мира - Кай Майер Страница 31

— Неплохо.

— Спасибо за поддержку, — процедила Мерле сквозь зубы.

Еще два-три метра, и она у цели, в углу каменного рта.

— Ну вот и получилось.

— Ты будто этого не ожидала.

— Думаешь, тогда я бы тебя отпустила?

Эти слова подтвердили опасение Мерле: Королева при желании может управлять ее, Мерле, телом. Такое открытие ее не слишком обрадовало, но сейчас голова была занята другим.

Мерле уцепилась за кромку трещины в нижней каменной губе, подтянулась вверх и, сильно оттолкнувшись ногой, перевалилась через губу прямо в глубь каменного рта.

С криком покатилась она куда-то вниз, в пустоту, и шлепнулась на что-то твердое.

Слава Богу, что там не было зубов, на которые можно напороться. И языка там тоже не было. Просто — широкая полость, как пещера. А дальше — сплошная тьма, сквозь которую ничего не разглядеть. Может быть, там проход внутрь черепа? Или это всего лишь задняя стенка глотки?

Мерле поднялась и взглянула на внутреннюю сторону губы.

Человека там уже не было, но не по его воле. Он просто не удержался на губе и, как Мерле, соскользнул вниз, в полость рта. Там он и лежал — на ворохе своих белых прядей, словно и большой молочной луже.

Но человек дышал. Даже тихо стонал.

Мерле стала подбираться к нему на четвереньках. Стук собственного сердца отдавался к ушах. Она остановилась, отдышалась и поползла дальше. Из-за усталости или от волнения она почти не чувствовала ни ног, ни рук. Если он и вправду на нее набросится, ей несдобровать. Ох, зачем ее сюда занесло?

- Эй! — тихо окликнула его Мерле.

Он лежал на боку, к ней затылком. Его длинные белые волосы разметались во все стороны, и если бы он встал, они доходили бы ему до колен. Левая рука у него была прижата к боку, правая вытянута вдоль тела. Пальцы — большие и узловатые — скрючены. Сквозь светлую кожу просвечивали синие жилы, будто струйки чернил на белом листе бумаги.

- Эй!

Пальцы на руке шевельнулись, задергались и сжались в кулак. Потом снова бессильно разжались.

Мерле глубоко вздохнула, призвала на помощь все свое мужество и стала медленно, согнувшись, обходить человека. При этом было одинаково страшно поворачиваться спиной и к нему, и к темной дыре, зиявшей там, где начинается горло. Она решила красться лицом к человеку и на время забыть об опасной темноте.

Мерле была рада, что Королева помалкивала. Ей сейчас вовсе не были нужны колкие замечания по поводу ее нелепых, даже идиотских действий.

— Вы ранены?

Она все ближе подкрадывалась к человеку и уже могла разглядеть его лицо.

Глаза у него были открыты и смотрели прямо на нее, следили за каждым ее шагом.

У Мерле по спине поползли мурашки.

— Вы живы, — сказала она. — Почему же вы ничего не говорите?

Вопреки его ясному осмысленному взгляду, губы ему не повиновались и лишь подрагивали. Или он притворяется? И только того и ждет, когда она совсем приблизится? Может, он — лилим без когтей?

По его лицу пробежала судорога, брови поползли вверх, на лбу обозначились морщины, и он теперь казался просто жалким и беспомощным стариком.

Что за странное превращение?

— Он тебе не сделает ничего плохого.

Слова Королевы Флюирии немало ее удивили. От Королевы она привыкла слышать одни лишь предостережения.

— Ты в этом уверена?

— Он очень слаб. Видимо, погибает от жажды.

Мерле тут же вспомнила, — что в лагере погибшей царской экспедиции она набила провизией полный рюкзак. Рюкзачок словно прирос к ее спине, и она о нем совсем забыла. Теперь она сняла мешочек с плеч, открыла бутылку с водой, понюхала — кто знает, не протухла ли вода, — и поднесла к лицу человека.

— Хотите? Можно вас напоить?

— Для того ты сюда и явилась.

Мерле молча кивнула, приподняла одной рукой его голову и смочила водой иссохшие губы. Белоснежные волосы старика были легкими и пушистыми, хотя казались густыми и спутанными. Ясные и настороженные глаза глядели на Мерле с таким вниманием и живостью, будто на нее смотрел совсем здоровый человек, а не какой-то полутруп. Пристальный взгляд блестящих глаз ее смущал. И даже пугал.

Мерле крепче прижала горлышко бутылки к его губам, потом отвела руку, ожидая, пока он слизнет с губ воду, а затем поднесла бутылку к его рту.

Наконец он качнул головой. Довольно.

Она обтерла горлышко подолом платья и заботливо закупорила сосуд. Кто знает, может быть, вода им еще понадобится. Первая бутылка уже пуста, это — вторая, и теперь тоже почти пуста. Осталась только третья, последняя.

Она сунула бутылку обратно в рюкзак к оставшимся запасам провианта.

— Спасибо, — вырвалось из губ старика. Но при этом его лицо осталось неподвижным, не шевельнулись ни его скулы, ни язык, хотя она отлично его слышала.

— Я… благодарю тебя.

Он говорил на венецианском наречии, хотя с едва заметным акцентом.

Мерле помогла ему сесть, прислонив спиной к внутренней стороне каменной губы. Ее снова удивила почти воздушная легкость его волос — будто белые лепестки цветка коснулись ее рук.

— Как твое имя? — спросила она.

— Холод.

Значит, не цветочные лепестки, а снежные хлопья.

— Холод? И все?

— Зимний Холод.

Она недоуменно взглянула на него и улыбнулась.

— А я — Мерле. Просто Мерле.

Старик был очень слаб, руки у него тряслись. Но достаточно было заглянуть ему в глаза, чтобы понять: его голова в полном порядке. Он сосредоточенно смотрел на девочку и слушал, стараясь ее понять. Потом спросил:

— Что ты тут делаешь?

Вопрос был не слишком уместен, и от старика не ускользнуло, что она нахмурилась. Но он не только не извинился, а, напротив, повторил свой вопрос.

— Нам сейчас не до того, чтобы с ним объясняться, — недовольно отозвалась Королева.

Мерле подумала, что Королева на сей раз права. Редкий случай. Наверное, Королева прочитала ее собственные мысли.

— Мы тут по пути… — пробурчала она.

Принимая во внимание то, где они в данный момент находились, ответ звучал нелепо и смешно, но второпях она сказала первое, что пришло в голову.

Холод усмехнулся. Его глаза блеснули. Но он довольствовался ее словами.

— Так же, как и я, — сказал он.

— А ты куда собрался?

— Здесь, внизу, есть только одно место, куда мне надо попасть.

Старик сказал «здесь, внизу». Это говорило о том, что он пришел тоже сверху, из ее мира.