Тариф на предательство - Виктория Серебрянская Страница 31

В столицу мы все-таки не поехали. Не знаю почему. А спрашивать у Алекса что-либо, о чем он не собирался рассказывать, бесполезный труд. Все равно не расскажет. Это я усвоила быстро. Буквально в течении нашей совместной поездки.

Алекс еще в поезде сделал несколько звонков. Я не особо прислушивалась, занятая собственными не совсем приличными мечтаниями. Но на ожидавшую нас у вокзала машину посмотрела с удивлением. Вроде не такси. И Алекс водителю адрес не называл. Но приехали мы именно сюда. Прямо под подъезд старой, но довольно неплохо выглядящей девятиэтажки.

Высадив нас, водитель, не сказав ни слова, развернулся и уехал, обдав на последок клубами неприятно пахнущего газом дыма. Я поморщилась и чихнула, уже раскрыв рот, чтобы возмутиться. Алекс не дал, молча потянув меня за собой. Как ребенка, за руку.

Подъезд был чистым, отремонтированным. Лифт работал. Я не усмотрела для себя ничего любопытного, даже когда передо мной распахнулась тяжелая металлическая дверь в квартиру на девятом этаже.

Квартира тоже ничем особенным не порадовала. Минимум необходимой мебели, окрашенные светлые стены, светлый ламинат на полу, светлые безликие шторы закрывают окна. Чисто, холодно, стерильно. Как в морге. Почему у меня возникла такая ассоциация, я и сама себе не могла объяснить.

Я еще не успела до конца изучить нашу новую двухкомнатную жилплощадь, как в дверь позвонили. Оказалось, вернулся наш водитель. И, передав Алексу пару объемных пакетов, снова исчез в неизвестном направлении.

В пакетах обнаружились продукты. Я быстро распихала, что в холодильник, что по шкафам. Вскипятила воду и сделала две чашки чаю. Не знаю, сколько такой стоит, но аромат по квартире поплыл умопомрачительный. Давясь слюной, нарезала кое-как хрустящий багет. Открыла баночку апельсинового джема. И, подвернув под себя для удобства левую ногу, уселась у стола кайфовать.

Алекс вошел на кухню в тот момент, когда я, закончив обмазывать джемом булку поверх масла, с наслаждением слизывала с ложки остатки сладости.

 - Садись пить чай, пока горячий! – Мне хотелось хоть как-то показать свою заботу. - Я для тебя не мазала булку джемом. Ты же не любишь сладкое.

Я выжидательно смотрела на вампира, с шумом прихлебывая еще очень горячий чай. Не обжечься бы. А то обожженная губа то еще удовольствие. Вдруг Алекс решит меня поцеловать? Представив картину, как вампир меня целует, а у меня во рту все волдырями от кипятка покрылось, я передернулась. И уронила бутерброд. По закону подлости багет шлепнулся мне на колени вареньем вниз. Проглотив ругательство, я сняла с ноги упавший кусок. Пальцами счистила с джинсовой ткани липкий джем. И, слизывая с пальцев остатки роскоши, с сожалением обозрела размеры катастрофы. Джем еще, конечно, остался. Как и хлеб. Как и масло. А вот одежки другой у меня нет. Значит, придется застирать штаны и ходить в мокрой джинсе. Совсем без штанов как-то не то. И замерзну, и светить лишний раз трусами в цветочек не хочется. Не сексуальное у меня белье. Что поделаешь. Может, Алекс согласится сходить, что-то мне купить на первое время? Какие-нибудь спортивные штаны не дорогие. Для дома. Я с надеждой подняла на вампира глаза. И застыла.

Такого брезгливого выражения лица мне еще видеть не доводилось. Как будто в его чашку заползла мышь. Немного там поплавала. Да там же и утопилась.

 - Аня, облизывать пальцы за столом – это верх невоспитанности.

С растерянностью я осознала, что так и сижу с указательным пальцем между губ.

 - Хотя, в некоторых местах твой жест сочтут весьма эротичным. – Тон вампира спокойный, без эмоциональный. Словно и не отчитывает меня. – Но приличная девушка подобного никогда не допустит. А если бы ты сидела за столом, как положено, то всей этой беды и не случилось бы. Максимум, уронила бы хлеб на стол.

Мне в лицо словно вот тем чаем, который я пила, плеснули. Лицо горело так, что еще немного, и волдырями покроется. Я неловко вытащила из-под себя ногу. И нечаянно задела стол. Чашки с горячим чаем подпрыгнули. И моя опрокинулась. От самых настоящих, а не воображаемых, ожоговых волдырей меня спасла только быстрая реакция вампира. Мгновение! И мы стоим в метре от злополучного стола. А чай весело капает на пол.

Потом я очень долго отмокала в ванной, заглушая истерический плач бегущей водой. И обзывая себя всеми известными мне ругательствами. Когда я, вдоволь наревевшись и замотавшись в полотенце за неимением одежды, осторожно высунула свой нос из убежища, уже смеркалось. А Алекса в квартире не было. Я осторожно прошмыгнула в спальню. Забилась под одеяло. И почти мгновенно провалилась в сон. Дорога и нервные потрясения взяли свое.

Наутро я обнаружила на пуфе рядом с кроватью новенький спортивный костюм, футболку и белье. А на кухне невозмутимого вампира с планшетом в одной руке и чашкой кофе в другой. На столе перед Алексом возвышалась внушительная стопка новых и не очень книг. Как позднее выяснилось, по этикету и правилам поведения. Рядом с книгами, придавленный за один уголок, лежал абонемент в местный фитнес-центр, куда мне надлежало ходить на тренировки не менее трех раз в неделю. Так началась моя новая жизнь, которую я очень быстро возненавидела.

Я быстро оделась, натянула сапожки, пуховик и шапку. Проверила наличие кредитки и ключей и покинула квартиру. Я не была пленницей. Мне не возбранялось ходить туда, куда я хочу. Но одной бродить было неинтересно. И к тому же холодно. Здесь, гораздо севернее моего родного города, уже давно наступила зима. А дней десять назад выпал серьезный снег. И с тех пор столбик термометра не поднимался выше минус семи градусов. Я мерзла. И потому квартиру покидала только за продуктами или на фитнес.

Пропускать занятия категорически не рекомендовалось. Это я уже знала из собственного горького опыта. В самом начале, когда Алекс только исчез, не оставив даже номера телефона, я попыталась забить на спорт. И пропустила три занятия подряд. Вернее, два с половиной. Через сорок минут после начала третьего занятия на пороге квартиры вырос Алекс. Чертовски злой Алекс.

Вампир молча впихнул меня в пуховик, не слушая возражений, и потащил вниз, в машину. Учитывая, что прямо перед его приходом я примеряла один очень фривольный комплектик, состоящий из шелковых с кружевом шортиков, цвета топленых сливок, и маечки-разлетайки из полупрозрачного газа, оголяющей плечи и живот, мое появление в фитнес-центре было встречено ошеломленным молчанием. Видок у меня был еще тот! Исчезнувший в недрах гардероба пуховик выставил на всеобщее обозрение мои голые ноги в сапогах-дутышах, весьма сексуальное белье, встрепанные волосы и перекошенную от злости физиономию.

Но, как бы я не злилась, заниматься все равно пришлось. А после занятий взбешенный Алекс прочел мне целую лекцию о пользе спорта и моей неблагодарности. Все мое возмущение было перечеркнуто одной ледяной фразой:

- Хочешь вернуться обратно? По чистильщикам соскучилась? Или жизнь надоела?

Под ледяным презрительным взглядом вся моя злость улетучилась, как пар из чайника. Я сдулась. И больше пререкаться не посмела. А Алекс вновь исчез, оставив меня читать нудный этикет, заниматься спортом и гадать о его планах на счет меня.