Гнев троллей - Кристоф Хардебуш Страница 30

Мир открывался ему. Дреег пришел, отозвавшись эхом в его разуме и оставив в нем отпечаток всего, что было вокруг. Это были не просто картинки. Это был мир в формах и запахах, обладающий вкусом, удивительный, богатый, в котором звучал дреег. Не то чтобы он сильно нуждался в биении сердца. Его обостренные чувства указывали ему дорогу даже в непроглядном мраке. Непроглядной темнота была только для его глаз, но он не полагался на них. Они искали лишь света, а свет был его врагом. Чем меньше света, тем лучше. В темноте он был в безопасности; она окутывала, защищала. Никто из его врагов не мог сравниться с ним в темноте. Все они искали света, так как были слабы. Свет означал ненавистную слабость.

Другие чувства были надежнее, и они всегда открывали ему мир в гармонии с дреегом. Эти чувства не предавали его, как это делало зрение, когда свет был слишком ярким и слепил его. Он чувствовал скалы вокруг себя, мог услыхать эхо своего дыхания, чувствовал сухой запах камня. Поблизости не было никого: ни врагов, ни добычи. Это не удивляло его; едва ли другие живые существа отваживались заходить сюда. Даже другие тролли обходили его, да и гномов он здесь еще никогда не встречал, хотя их грохочущие отряды все чаще перемещались по туннелям. При мысли о гномах он оскалил клыки. В его голове промелькнула картина — поверженные гномы, бегущие гномы, гномы, беспомощные в темноте. Тряхнув головой, он отстранился от этих мыслей. Они были бесполезны. Когда-то он снова будет охотиться на гномов, и это будет хорошо и правильно.

Туннель неизменно вел наверх. Скала сначала становилась более гладкой, потом снова шершавой. Ее запах менялся, приобретал острые нотки с металлическим привкусом. Это было место, в котором можно было встретить гномов, но они были достаточно хитры и не попадались ему. Приходилось признать за гномами и такое качество, как хитрость… И причина была не в том, что сюда постоянно приходило потомство Анды, а в мощном присутствии, которое они ощущали и которого боялись. И которое чувствовали все, даже обжоры и серяки. Здесь биение сердца было громким, а дыхание мира пронизывало все своей силой.

Ацот постоянно возвращался на это место. Он знал, что и другие поступали так же. Ему подражали: приходили сюда в одиночку… подобно охотникам и воинам. Они принимали опасности пути, преодолевали их или гибли. Он был первым, но стал не единственным. Возможно, все дело было в том, что он был непобедим. Он не проиграл ни одного боя. Еще никогда ему не приходилось быть поверженным другим троллем из ветви Анды, и уж тем более каким-нибудь троллем древних племен. Ацот редко тратил на это мысли; битва была для него так же естественна, как и победа. Но сейчас он спросил себя, было ли причиной его побед то, что младшие последовали его примеру.

Даже сам Ацот не смог бы объяснить, почему он снова и снова проходит этот путь. Здесь покоилась его сила; но все силы происходили из него самого и Анды. Было такое впечатление, словно его внутренняя сущность витала в этом месте, где все началось, даже если он и не мог догадаться почему.

Темнота звала его. Это все, что он знал. И этого было достаточно.

Там, в центре, билось сердце земли, и царила темнота, которая была сильнее, чем везде. Ацот приближался к ней. Он ощущал ее задолго до того, как попадал в пещеру. И причиной был не только дреег, дыхание мира и его биение сердца. Он знал о Духе темноты. Люди так называли сердце. Имя пришло от людей, и имя было таким же слабым, как и они. Ацот невольно покачал головой, и его длинные грубые волосы цеплялись за кожу на спине. Сердце было все, и его биение было жизнью исконных троллей и жизнью потомства Анды. Только благодаря этому тролли выживали. Ацот был одним из первых, кого Анда призвала к себе. Он почувствовал ее гибель, и даже сегодня он уважал Парда за его победу. Но еще больше он уважал силу Керра, хотя этот тролль и не был столь мощным. Керр, тогда еще юный тролль, вошел в темноту. Более того, он вобрал ее в себя и двинулся дальше, чем смогла решиться сама Анда. Его сердце вобрало в себя дыхание мира, и его эхо все еще можно было почувствовать в нем.

Ацот мог ощущать и в себе силу и биение сердца, но Керр был больше, чем это. Его сила была не в теле, а в разуме, и Ацот ценил это. Пард и Керр вместе победили Анду, каждый по-своему, и Ацот научился этому. Когда Керр в дни охоты спустился вниз, в глубины, он напомнил Ацоту его самого. И поэтому Ацот не позволил детям Анды убить Керра. Страх молодого тролля был отчетливо слышен, но Керр восторжествовал над ним и доверил свою жизнь когтям своих врагов. Юный тролль снова был сильным. И когда они нашли его, его сердце говорило с ними и подтверждало правоту Ацота.

Перед охотником открылся туннель в вертикальную шахту, которая с одной стороны вела еще дальше в глубину, а с другой поднималась до самой поверхности. Там, наверху был каменный дом людей, где Анда, Пард и Друан много дреегов назад убили проклятых магов света и освободили сердце земли от их власти. Воздух доносил до Ацота далекий запах людей. В каменном доме снова жили люди, и это бесило тролля. Но Ацот пришел не из-за них.