Ленинград-43 - Влад Савин Страница 30

Сидя после в своей каюте, Хартман пил шнапс и смотрел в стенку. Ну отчего судьба так несправедлива — дав пряник, тотчас же грозит лишить всего? Если это ас уровня Покрышкина — эта фамилия уже была известна на Восточном фронте — то лишь увидев его, надо скорее выпрыгивать из самолета, не дожидаясь, пока тебя будут убивать! Хотя может быть, не всё еще потеряно — надо лишь всячески избегать миссий над берегом, особенно на севере. Только бы не попасться этому русскому — и жизнь снова прекрасна, когда ты без пяти минут гауптман, комэск, кавалер Рыцарского креста с Дубовыми листьями — всё это куда приятнее похорон в море или безвестной могилы на этой проклятой португальской земле!

Возле Лиссабона. Утро 21 ноября.

Когда-то и Португалия была великой державой. Одной из двух, между которыми папа римский разделил мир, провозгласив, что все новооткрытые земли к востоку от меридиана мыса Ферро, крайней западной точки Старого Света, должны принадлежать португальской короне, ну а к западу — испанской. И сотни каравелл уходили в дальние моря (и сам тип каравеллы, первого по-настоящему мореходного парусника, изобрели португальцы) — флот Англии и Франции вместе взятых был меньше числом!

Но это было очень давно. И размеры сохранившихся остатков португальской колониальной империи сейчас уже не имели значения. А вот отсутствие современных береговых батарей на входе в Лиссабонскую бухту, формой напоминающую бутылку с горлышком в море, имело значение самое прямое. И не надо ссылаться на отсутствие денег в казне — если тоже не сильно богатая Норвегия всё ж имела у своей столицы довольно серьезную береговую оборону, три года назад сорвавшую первый штурм немцев с моря, потопив тяжелый крейсер «Блюхер» с первой волной десанта. Ту операцию, в конечном итоге завершившуюся победой рейха, разрабатывал адмирал Кранке, теперь стоявший на мостике «Гнейзенау». И потому то, что происходило сейчас, имело явный оттенок дежа вю.

Большой корабль входил в залив. Старый французский линкор «Прованс» постройки еще той, прошлой войны — но десять 340-миллиметровых пушек и одиннадцатидюймовая броня. В сопровождении старых французских эсминцев «Ле-Марс», «Ле-Палм», «Ле-Борделейз» и в окружении своры французских же миноносцев (тип «Ла-Байонезе», девятьсот тонн, две пушки-«сотки» и зенитные автоматы — страшный противник для малых торпедных кораблей, способных угрожать линкору), немецких «раумботов» и быстроходных барж. Расположение импровизированной береговой обороны (нескольких американских сухопутных тяжелых батарей) было хорошо известно по данным воздушной разведки; одного авиаудара и десятка залпов с линкора хватило, чтобы всё смешать там с землей. И в Лиссабоне не было достаточного числа американских войск, всё было брошено на восток против танковых дивизий Роммеля, уже захвативших плацдарм на этом берегу реки Тежу, и юго-восток против высаженного вчера немецкого десанта. Кто же знал, что эти бешеные гунны сумеют повторить на бис! А впрочем, просто не было сил надежно прикрыть все направления.

Только это были не немцы (ну, кроме небольшого числа собственно штурмовых отрядов). Когда к уже захваченным причалам стали швартоваться баржи и транспорты, с них пошли в бой два французских полка и батальон танков Сомуа-35. Поскольку место, им отведенное в плане «берсерка» Тиле, было незавидным — а своих солдат было просто жаль. И зачем, если лягушатники должны были справиться не хуже?

Несколько эскортных кораблей, катеров и тральщиков, янки ничего не могли сделать, были потоплены огнем линкора и миноносцев. Но бой на берегу оказался упорным, американцы бросили в бой солдат тыловых подразделений — всех, кто оказался под рукой. Надежда на скорую помощь давала им боевую ярость — они знали, что помощь идет и уже близко, но если Роммель ворвется в Лиссабон раньше, чем конвой успеют разгрузить, останется лишь сдаться или погибнуть. А выгрузить полсотни океанских транспортов иначе, чем в специально оборудованной гавани, было невозможно.

Порту. Штаб 7-го армейского корпуса армии США.

27 ноября 1943.

— Майор Смит, вы обвиняетесь в злостном неисполнении приказа и нанесении побоев полковнику Вульфу. Что вы можете сказать в свое оправдание?

— Ваша честь, если бы была такая возможность, я его бы еще и пристрелил. Из-за его бездумного бездарного приказа был потерян практически полностью мой дивизион, погибли мои парни и мы потеряли плацдарм в Лиссабоне. А этот еще смеет утверждать, что это была война и на войне умирают. Я даже не жалею о содеянном. Если бы мы остались тогда на своей позиции, десант гуннов был бы на дне, а это французское корыто вообще бы не доползло до входа на фарватер. И конвою ничего бы не мешало зайти в порт.

— Расскажите подробнее.

— Когда мы высадились в Португалии, мой дивизион был выделен в прикрытие города и порта от возможной атаки с моря. Нам предложили самим выбрать место расположения дивизиона исходя из требований к размещению орудий и их дальности, указав лишь район. Я выбрал и согласовал место северо-восточнее Синтры, это такой городок на склоне горы на берегу около Лиссабона. Там была удобная равнина, поросшая редкими деревьями и кустарником, что облегчало маскировку орудий и размещение тыловых служб в самом городке. ПВО заняло господствующие высоты. В районе монастыря мы расположили наш артиллерийский радар, что позволило нам иметь дальность обнаружения целей до двадцати двух миль против обычных шестнадцати, хотя стрелять мы могли только на четырнадцать. Но со своей позиции мы полностью перекрывали вход в бухту, восточные окраины Лиссабона и даже на шесть миль от берега в море на запад. Это была очень удобная позиция — нас прикрывали горы, а мы могли стрелять через них. Да и обнаружить нас там было непросто.

Потом нам добавили еще одну батарею «Лонг-Томов», эти орудия были новыми — практически сразу с завода. В итоге мы стали первым четырехбатарейным дивизионом. Состав там был из опытных артиллеристов. Командовал ими капитан Полански я знал его отца. Еще в военном училище он у нас преподавал.

Так как они прибыли к нам сильно позже и мы уже разместились, то я указал им позиции севернее нас, на берегу реки. Эта позиция мной рассматривалась как запасная для третьей батареи, но пришлось ее отдать под четвертую. Я, конечно, не ожидал, что вновь прибывшие без боевого опыта (а только имеющие хорошую подготовку) солдаты смогут всё правильно организовать, но был сильно удивлен, когда через два дня посетил их позицию. Всё было оборудовано и замаскировано даже лучше, чем у моих «стариков». Ну что сказать, всё строили они сами, а не негры из строительной роты, как позиции остальных трех батарей. Заставить этих черномазых что-то сделать как надо — это целая проблема, если не пообещать тут же повесить.

Итак, я продолжу.

Все время нахождения на позиции мы занимались ее оборудованием, мы даже забетонировали основания под орудия и установили поворотные станки на рельсах. Были определены и даже частично пристреляны ориентиры практически по всем секторам и на дальность. Наша позиция позволяла прикрыть достаточно большой район около Лиссабона. Где-то на южном полуострове были еще батареи, но где точно они располагались, я не знаю. Слышал только, что гунны выбили их полностью в первые дни бомбардировок. А нашу даже не нашли.