Медвежий замок - Дмитрий Светлов Страница 30

– Прав ты, боярин! – весело крикнул Дидык. – Православных здесь нет, и мужчин не более трех десятков!

– Как добыча?

– Знатная! Меха, кожи, ворвань, рыба, железо! Даже куль с жемчугом нашли! Разбойничье гнездо разорили!

– Неужели не прятали?

– Прятали, да сами быстро рассказали! – Дидык показал плетью на догорающий костер.

Норманн стиснул зубы и заставил себя подойти к трупам. Две женщины и староста со следами ожогов и прочих тонкостей пыточного дела. Одно хорошо, под конец пожалели и добили, не оставили людей мучиться нестерпимой болью.

– Лодок в реке много?

– Специально для нас собирали! Десяток драккаров, ушкуи, четыре ладьи. Бережливые, ничего не бросали.

– Оружие нашли?

– Не одну дружину можно снарядить! Рассортировано, броня отдельно сложена.

– Пленных в ладьи под замок, трофеи по ушкуям и драккарам. Ночуем здесь, утром уходим домой.

– Селение сожжем? – деловито осведомился Дидык.

– Как думаешь, Шушун? – Норманн с прищуром посмотрел на корабельного старшину.

– Место бойкое, – хитро улыбнулся тот. – Быстро научим молодежь корабельному бою.

Дальнейшие действия новгородцев озадачили простотой нравов. Из своих рядов выбрали четырех старцев с бабулями, затем с небольшими спорами добавили полтора десятка юношей, которым тут же сосватали невест. Причем девок не хватило, поэтому «доукомплектовали» за счет пленниц, которые вопреки ожиданию даже не пытались сопротивляться. Новым селянам вменялось в обязанность учиться воевать и охранять от разора хлебное место. Сначала развели по ладьям пленников, затем принялись грузить ушкуи и драккары. Некстати навалились мрачные осенние сумерки с дождем, работу отложили на завтра и разошлись спать. До устья реки Лососинка, где находилась теперь уже своя деревня, всего ничего, не более семидесяти километров, быстро доберутся.

Утро встретило холодным, порывистым юго-западным ветром. Низкие тучи, казалось, цеплялись за верхушки прибрежных сосен, мерзость, а не погода. Холодно, Норманн пошел на ладью, где лежали его вещи. Утепленный плащ ушел в Лососенку, придется надеть пальто-бронежилет, иначе продует, а до участкового врача не одна сотня лет. С юга вдоль берега шло два драккара, явно перегружены, борта едва возвышаются над водой. Да и гребцов совсем немного, на первом шесть весел, на втором восемь.

– Шушун! К оружию! – И бросился на ладью за своим снаряжением.

Корабельщики собрались быстро.

– Боярин, хочешь с ними поторговаться?

– Да, готовь своих и пустой драккар. Они с берега никого не ждут, свалимся как снег на голову.

Старшина молча кивнул и побежал собирать своих. Мурманы действительно не ожидали подвоха, драккар Норманна беспрепятственно прошел между врагами. Увы, как не высматривал, а стрелять оказалось некуда. Высоко задранные нос и корма полностью скрывали находящихся в лодках воинов. Самый выгодный выстрел вдоль корпуса оказался невозможен, а стоящие вдоль бортов щиты надежно прикрывали с боков. Идти на абордаж? Так нарвешься на топор в совсем не усталой руке. Это в кино рогатые и бородатые викинги сидят на лавках и гребут под дружное «ух». По жизни гребцы стоят, прихватив весло петелькой на своем поясе. Шаг вперед, упираясь грудью в специальный валек, затем руками его придавили, лопасть вышла из воды, и шаг назад. В результате гребля становится не утомительней пешего похода. Стоя гребут и русские, и китайцы. И в Европе, и в Индии. И на Миссисипи, и на Нигере. И гондольеры в Венеции по-прежнему не решаются сесть. Или стоя удобнее?

Норманн взобрался на самый нос и приказал подходить к корме замыкающего драккара. Вот и улыбнулась удача, кормчий выглянул и получил стрелу в лоб. В ответ послышался воинственный клич. Шушун с напарником метнули в парус сулицы, пробитая ткань начала расползаться, и вскоре на ветру заполоскали лоскутки и полоски. Мурманы спустили рею и повернули к берегу. Если не заметят стоящий в реке флот, Дидык возьмет их тепленькими. Подправили курс и погнались за вторым драккаром. Кто-то из врагов бессмысленно пускал стрелы, ориентируясь на их мачту. Норманн ждал, с правого борта виднелась удерживающая рулевое весло рука. Выстрел с двадцати метров, попал, драккар вильнул, а корабельщики снова метнули сулицы. Как и в первый раз, парус быстро превратился в лохмотья и опал вниз вместе с реей.

– Погоди, боярин! – крикнул Шушун. – Теперь наша очередь!

Норманн обернулся: у мачты стоял босой парень с топором за поясом. И правда, надо посмотреть, как правильно вести современный бой. Их драккар уверенно нагонял мурманов. Вот Шушун свистнул, парнишка шустро взобрался на мачту и с одного удара перерубил сегарс (хомут, которым рея крепится к мачте). Парус вместе с реем взвился воздушным змеем, но, придерживаемый шкотами, накрыл противников. Почти тотчас произошло столкновение. Корабельщики ловко перепрыгнули через борт и показали класс скоротечного боя. Мурманам не дали ни единого шанса, они даже не успели выбраться из-под накрывшего их паруса.

– Свеев грабили, – ткнув сапогом бесформенные медные лепешки, сказал Шушун.

– Богатая добыча! – зная новгородскую цену на медь, ответил Норманн.

– Многих потеряли. – Старшина показал на горку оружия и амуниции, что лежала в самом носу.

Норманн наклонился, переложил несколько топоров, нашел два меча, отбросил в сторону и встал. Еще одна легенда оказалась вымыслом: он-то был уверен, что норвежцы хоронят своих воинов вместе с оружием. Ан нет, доблесть и деньги во все времена шли разными дорогами.

– Ты почему дань не захотел брать? – спросил Шушун.

– Нет смысла, сегодня они заплатят, а завтра вернутся и возьмут вдвойне.

– Умно! – одобрительно воскликнул старшина.

– И не факт, что они заплатили бы.

– Да брось! Они со штевня сняли родовой знак.

– Разве? Я и не посмотрел! Был уверен, что страхолюдные головы снимают только дома.

– Нет, они снимают родовой знак, когда мирно идут, и дань безропотно платят. Сил отбиваться нет, чего тут упираться.

– Лучше все забрать, мурманы грабежом живут и выплаченную дань не забудут.

– Так ты сразу шел на бой?

– Да разве ты сомневался?

– А почему на штевень ничего не поставил? Они же помощи от тебя ожидали.

– Зачем врага заранее предупреждать?

– Что, крепко тебе насолили?

– Не спрашивай! Вся жизнь пошла наперекосяк.

Норманн посмотрел на берег, где всадники Дидыка гнали по берегу разбегающихся мурманов. Сейчас четырнадцатый век, «темные века». А что творится в двадцать первом веке? Где больше жестокости и обмана?

Ладьи с пленниками загнали в Лососенку, где старосты Конч и Кивач разделили между селянами привезенных рабов. Общий сход быстро превратился в свару с шутками и злобными оскорблениями. Норманн не вмешивался, он не знает жизни этих людей, их потребностей, как они зарабатывают себе на хлеб. Даже речи не понимает, воспринимая происходящее по эмоциональному накалу. Но вот один из мужиков сказал в адрес ядреной молодки что-то язвительное, народ засмеялся, а женщина тут же огрела охальника крепкой жердиной. Так и до всеобщей драки недалеко. Руслан подозвал Выга.