Открытие - Дрю Карпишин Страница 3

— Офицер на капитанском мостике! — выкрикнул один из членов экипажа.

Капитан Эйзенхорн услышал, как все присутствующие на мостике дружно встают, чтобы приветствовать пришедшего, и, даже не оборачиваясь, понял, кто посетил рубку. Такой человек, как адмирал Джон Гриссом, заслуживал всеобщего уважения. Серьезный и суровый офицер притягивал к себе внимание всех окружающих, его присутствие нигде не могло оставаться незамеченным.

— Твой приход меня удивил, — негромко произнес Эйзенхорн, бросив последний взгляд на разворачивающуюся за окном сцену, пока Гриссом пересекал капитанскую рубку.

Они были знакомы уже два десятка лет, а впервые встретились, будучи еще молодыми рекрутами, на тренировочной базе десантников США, еще до образования Альянса.

— Разве не ты все время твердишь, что обзорные окна представляют собой слабые места на кораблях Альянса? — добавил Эйзенхорн.

— Должен же я внести свой вклад в поддержание морального духа экипажа, — прошептал в ответ Гриссом. — Я решил, что смогу укрепить славу Альянса, если выйду и начну с тоской смотреть в окно затуманенным взором, как ты.

— Такт — это искусство высказывать суть, не наживая при этом врагов, — напомнил ему Эйзенхорн. — Так говорил сэр Исаак Ньютон.

— У меня не может быть никаких врагов, — пробормотал Гриссом. — Не забывай, я же прославленный герой.

Эйзенхорн считал Гриссома своим другом, но это не исключало того факта, что общаться с адмиралом было нелегко. В профессиональном отношении Гриссом воплощал собой идеальный образ офицера Альянса: энергичный, волевой и требовательный. При исполнении долга он всецело подчинялся поставленной цели, держался с абсолютной уверенностью и не допускал колебаний, чем заслужил уважение и преклонение подчиненных. Однако при личном общении становилось заметно, что он подвержен резким переменам настроения и часто замыкается в себе. С тех пор как он попал в фокус всеобщего внимания и превратился в символ всего Альянса, его характер еще больше испортился. Годы славы постепенно превратили его жесткий прагматизм в циничный пессимизм.

Эйзенхорн и не ожидал увидеть Гриссома в веселом настроении — адмирал никогда не был в восторге от подобного рода мероприятий. Но настроение его друга показалось ему мрачным сверх меры, и капитан заподозрил, что случилось что-то еще.

— Ты ведь оказался здесь совсем не ради речи перед выпускниками, не так ли? — спросил Эйзенхорн, все так же не повышая голоса.

— Необходимо знать самую суть, — ответил Гриссом коротко и тихо, но так, чтобы услышал Эйзенхорн. — А тебе нет необходимости знать все остальное. — И через секунду добавил: — Да ты и не хочешь этого знать.

Два офицера некоторое время стояли молча, просто поглядывая в окно на приближающуюся станцию.

— Согласись, — продолжил Эйзенхорн, надеясь разгадать смысл мрачных высказываний своего друга, — вид Арктура, окруженного целой флотилией Альянса, производит величественное впечатление.

— Наша флотилия не будет казаться столь величественной, стоит ей разойтись по десяткам других солнечных систем, — заметил Гриссом. — У нас не так уж много кораблей, а Вселенная чертовски велика.

Эйзенхорну оставалось лишь признать, что Гриссому это известно лучше, чем кому бы то ни было.

Заимствованная у протеан технология позволила человечеству шагнуть на сотни лет вперед и сделала возможным освоение Солнечной системы. Но для того чтобы удалиться от Солнца, требовались не менее грандиозные открытия.

В 2149 году научная экспедиция, работавшая в одном из самых отдаленных уголков Галактики, едва освоенных людьми, пришла к заключению, что Харон, небольшой спутник, вращавшийся по орбите вокруг Плутона, вовсе не был одной из его лун. Он оказался еще одним законсервированным остатком технологии протеан. Ретранслятор массы. За несколько десятков тысяч лет, проведенных в бездействии, он покрылся коркой льда и замерзшего мусора толщиной в несколько сотен километров.

Это открытие не стало для ученых Земли абсолютной неожиданностью: существование и назначение ретрансляторов массы было описано в информационных файлах, обнаруженных в марсианском бункере. Система ретрансляторов массы была, попросту говоря, сетью соединенных между собой ворот, через которые корабли могли мгновенно переноситься из одного узла сети в другой, преодолевая расстояния в тысячи световых лет. Научная теория, лежащая в основе создания ретрансляторов массы, до сих пор оставалась загадкой даже для лучших экспертов Земли. Но, так и не сумев создать нечто подобное, ученые смогли возродить к жизни единственный доставшийся им ретранслятор.

Перед людьми открылась дверь, ведущая в просторы Галактики, или в раскаленный центр звезды, или в черную дыру. С исследовательскими зондами, посылаемыми через открытые врата, немедленно утрачивалась связь. В этом, собственно говоря, не было ничего удивительного, если учесть, что ретранслятор забрасывал их на сотни световых лет от Земли. В итоге, чтобы узнать истину, оставалось лишь послать через ретранслятор массы кого-то из людей — человека, который осмелился бы встретиться с неизведанным и противостоять любым опасностям и врагам, ожидающим на другом конце пути.

Альянс набрал команду мужчин и женщин: солдат, готовых рискнуть своей жизнью, и гражданских лиц, желавших принести себя в жертву во имя продвижения науки и прогресса. Во главе группы должен был встать человек уникальных способностей и силы, тот, кто не дрогнул бы перед лицом любой опасности. Человек по имени Джон Гриссом.

После успешного возвращения через ворота ретранслятора массы всю группу приветствовали как настоящих героев. Но знаменосцем Альянса на пути к новой эпохе беспримерных открытий и завоеваний пресса выбрала Гриссома — сурового и непреклонного командира операции.

— Что бы ни случилось, — продолжал Эйзенхорн, все еще стараясь отвлечь Гриссома от мрачных раздумий, — ты должен верить, что мы справимся с любыми трудностями. Мы с тобой не могли и предполагать, что достигнем таких высот за столь короткое время.

Гриссом насмешливо скривил губы.

— Мы ничего бы не достигли, если бы не протеане.

Эйзенхорн покачал головой. Безусловно, находка протеанской технологии открыла перед человечеством грандиозные возможности, но усилиями таких людей, как Гриссом, возможности были воплощены в реальность.

— Если я хочу видеть дальше, я должен встать на плечи гигантов, — произнес Эйзенхорн. — И это тоже слова сэра Исаака Ньютона.

— Откуда такое увлечение Ньютоном? Он что, твой родственник?

— Знаешь, мой дедушка увлекся нашим генеалогическим древом, и оказалось…

— Вряд ли я хочу об этом знать, — оборвал его Гриссом.

Они уже почти достигли цели. Теперь станция Арктур занимала все окно, заслоняя собой все остальные объекты. Прямо перед ними в блестящем корпусе станции открылась зияющая дыра причального порта.

— Мне надо идти, — с усталым вздохом сказал Гриссом. — Они ожидают, что я первым спущусь по трапу, как только корабль причалит.