Враг рода человеческого - Вольфганг Хольбайн Страница 3

В течение последующих двух или трех секунд казалось, что ничего не произошло. Грузовик продолжал медленно продвигаться, буксуя в раскисшей слякоти, словно больное стонущее чудовище, которое никто в мире не может остановить. Но тут его внезапно занесло и он остановился, чуть не перевернувшись. Мотор пронзительно взревел и затих, негромко работая на холостом ходу. Из-под капота и сквозь проржавевшую решетку радиатора повалил густой пар, он медленно стелился вдоль дороги.

Салид снова вскинул оружие, прицелившись в смутно видневшегося за ветровым стеклом человека. Тот зашевелился, яростно выругался по-английски и, открыв дверцу, спрыгнул на землю. Человек был одет в темно-зеленую военную форму, он сразу же утонул по щиколотку в грязи. Все еще яростно чертыхаясь и с трудом продвигаясь по трясине, в которой вязли ноги, человек устремился к передним колесам. Он нагнулся, опираясь левой рукой на радиатор, и тут же снова громко выругался, увидев, что обе передние покрышки лопнули. Сердито сопя, человек в военной форме встал на колени и, взявшись обеими руками за колесо, попытался сжать его, хотя это было совершенно бессмысленно.

В этот момент снова раздался тихий приглушенный выстрел, и на лобовом стекле грузовика появилось пулевое отверстие, окруженное сеточкой мельчайших трещин. Сидевший в кабине человек смешно подпрыгнул и обмяк на сиденье. Все это произошло так быстро и тихо, что солдат, возившийся с колесом, ничего не заметил.

Вскоре, однако, настала и его очередь. Дуло винтовки повернулось в его сторону, замерло на мгновение, и снова — в четвертый раз — раздался тихий звук смертоносного выстрела. Солдат, сидевший на корточках, начал падать вперед, ударился лицом о колесо и повалился на бок.

Все четыре выстрела были сделаны в течение всего лишь одной минуты.

Салид выпрямился, подошел к дверце водителя и рывком распахнул ее, держа винтовку наперевес. Но стрелять ему больше не потребовалось. Шофер — совсем молодой парнишка, которому едва ли исполнилось двадцать лет, — лежал, наклонившись вперед, уронив голову на руль. На его повернутом в сторону Салида лице застыло удивление. Из маленького круглого отверстия на лбу между глаз едва сочилась кровь, но зато у парня практически отсутствовал затылок — на его месте в черепной коробке зияла огромная рана величиной с кулак, из которой в холодном воздухе подымался парок.

Салид забросил винтовку на сиденье пассажира, вытащил труп из кабины и быстро обыскал карманы. Найдя маленькое удостоверение в пластиковой обложке, он спрятал его в свой карман. Два других террориста подхватили труп и оттащили его подальше в лес так, чтобы убитого не было видно с дороги. Впрочем, не было никакой необходимости прятать трупы. Террористам требовалось полчаса для того, чтобы скрыться с места преступления.

Операция завершилась быстро, отлаженно и четко — боевики были хорошо обучены. Пока двое из них прятали трупы, вторая пара принесла большие, напоминающие огнетушители, металлические баллоны, в которых находилось сжатое под большим давлением быстро сохнущее пенистое вещество, способное прочно заклеить резину простреленных покрышек. И хотя те были довольно плохо надуты, грузовик все же мог преодолеть короткую дистанцию. Баллоны закинули в кузов, и один из террористов, прежде чем сесть за руль, сломал дворник над простреленным лобовым стеклом.

Мотор грузовика взревел, и машина тяжело тронулась с места, покачиваясь и буксуя. Выбравшись на нетронутый белоснежный участок дороги, она снова замерла.

С того момента, когда прозвучал первый выстрел, прошло ровно две минуты.

Пока приятели Салила ликвидировали следы нападения и убийства, сам он быстро снял парку и брюки из камуфляжной ткани и оказался в темно-синей военной форме сержанта ВВС США. Сев за руль старого “форда” и положив на колени винтовку, Салид нажал на педаль сцепления и газа и провел ладонью по лицу, вытирая влажный лоб и бороду, в которой поблескивал лед. Сильно прищурившись, он напряженно смотрел на дорогу, хотя мало что мог разглядеть сквозь простреленное лобовое стекло грузовика. Кроме того, снегопад усилился, а щеточка на дворнике была сломана, и только его стержень, словно издеваясь, быстро ходил из стороны в сторону. Салид занервничал. Все вроде бы шло точно по плану, и у него не было никаких причин нервничать, однако он нервничал — и это само по себе уже тревожило и раздражало его. Что-то все же было не так. Салид не знал, в чем тут дело, он даже представить себе не мог причины своей нервозности, но у него было отчетливое ощущение того, что надвигалась беда.

* * *

Машина скатилась еще на десять—двенадцать метров по обледеневшей скользкой дороге, идущей под гору, и ее начало заносить на обочину. Бреннер нажал на тормоз. На протяжении следующих пяти или шести метров спуск довольно пологий, и это расстояние можно было бы преодолеть на машине, но риск свалиться в кювет с обледеневшей обочины представлялся Бреннеру слишком большим, и он предпочел остановить свой “мицубиси” здесь. Эти пять—шесть лишних метров, которые придется теперь пройти пешком, ужасно злили его, хотя он убеждал себя в том, что все равно предстоит долгий пеший переход в пять или шесть километров — и это в лучшем случае. Если не повезет, то его прогулка может растянуться на все десять километров. И это в сильный снегопад, на холодном ветру, в летних туфлях, брюках и легкой куртке. Бреннер с тоской думал о теплом пальто и перчатках, забытых им в гостиничном номере во Франкфурте. Собственно говоря, он вовсе не забыл их, а оставил лежать в своей комнате совершенно сознательно. Однако уже по дороге в подземный гараж он вспомнил о том, что в последние дни сильно похолодало и, казалось, вернулась зима, но главной чертой его характера была неимоверная лень — в этом-то все и дело! Он просто поленился еще раз подняться в лифте в свой номер за теплой одеждой. В конце концов, решил он, в его машине прекрасно работает отопительное устройство. Хотя, с другой стороны, бензобак его “мицубиси” был почти пустым… Одним словом, Бреннер, которому предстояло проехать всего лишь сто километров, положился на Бога и свою кредитную карточку, действующую в странах Евросообщества, и в шесть часов утра отправился в путь.

Но его надежды не оправдались. Бреннер слишком поздно понял, что, избежав такого незначительного неудобства, как подъем в лифте в свой номер за пальто, он навлек на себя куда более существенные неприятности. И теперь ему предстояла многочасовая прогулка по заснеженным Тавнским горам. Кроме того, в карманах оставленного пальто находился бумажник с документами, чековой книжкой и большой суммой наличных денег. В маленьком портмоне, которое всегда лежало в кармане сиденья, Бреннер обнаружил лишь свою золотистую кредитную карточку и семь марок наличными.

Пять марок он уже истратил на сигареты, что же касается кредитной карточки… то она сама по себе не стоила того пластика, на котором была напечатана. На первой автозаправке, которая встретилась Бреннеру на пути, автомат выдачи наличных денег по кредитным карточкам был сломан. На второй подобный автомат еще не успели установить. А тем временем стрелка прибора, показывающего расход горючего, неумолимо продолжала падать. В конце концов Бреннер съехал с шоссе, надеясь найти автозаправку, на которой можно было бы расплатиться с помощью кредитной карточки, или банк, на худой конец какое-нибудь почтовое отделение, где бы ему выдали при предъявлении этого дерьмового кусочка пластика наличные деньги.