Пластилин колец - Дуглас Кенни Страница 3

Совершенно понятно, что хобботы нам родня, место которой на эволюционной линии, ведущей от крыс к росомахам, а от тех прямиком к итальянцам, но какова истинная степень нашего с ними родства теперь уже и не скажешь. В добрых стародавних днях корни хобботов, в тех днях, когда мир населяли красочные существа, каких ныне можно увидеть разве что выпив кварту выдержанного денатурата. Только эльфы и сохранили предания о тех временах, но ведь летописи эльфов заполнены по большей части разными байками про них самих, да еще скабрезными изображениями голых троллей и отталкивающими описаниями оргий так называемых "орков". Впрочем, хобботы определенно жили в Нижесредней Земле еще задолго до дней Фрито и Килько, в которые, подобно пожилой колбасе, внезапно заявляющей о своем присутствии, они заставили призадуматься совет Малых и Нелепых.

Случилось все это в Третью Эпоху Нижесреднеземья, в Эпоху Листового Железа, земли той поры давно уже погрузились в море, а их обитатели – в круглые цинковые коробки, в коих хранятся диснеевские мультфильмы. О землях предков хобботы времен Фрито утратили уже всякие воспоминания, отчасти потому, что уровень грамотности и умственного развития их мало чем отличается от свойственного молодому морскому ежу, отчасти же из-за присущей хобботам любви к генеалогическим штудиям, заставляющей их с неприязнью относится к мысли о том, что корни их старательно подделанных семейных древес примерно так же прочны, как у Бирнамского Леса. Тем не менее косноязычный их говор и любовь к блюдам, приготовленным на бриолиновом сале, определенно свидетельствуют, что в какой-то из периодов своего прошлого им случалось забредать на запад. В легендах их и старинных песнях, посвященных все больше сластолюбивым эльфам и мучимым течкой драконам, мимоходом упоминаются местности, лежащие вкруг Реки Анаглин, между Фанерным Бором и Картонными Горами. Кое-какие летописи, хранимые в огромных библиотеках Роздора, не говоря уже о старых номерах "Полицейской Газеты" и тому подобном добавляют этому суждению достоверности. Какая причина побудила хобботов предпринять опасный переход через горы в Идиодор, достоверно неизвестно, хотя в тех же песнях упоминается Тень, накрывшая землю, так что в ней перестала расти картошка.

Еще до того, как перейти Картонные Горы, хобботы разделились на три рода-племени: Мухоноги, Нахрапы и Боровики. Самые многочисленные из них, Мухоноги, были смуглы, косоглазы и поменьше прочих хобботов ростом; руки и ноги имели ухватистые, что твоя фомка. Жить Мухоноги предпочитали в холмах и взгорьях, потому что там легче, подкравшись сзади, оголоушить кролика или небольшого козла, а на жизнь зарабатывали, нанимаясь в телохранители к местным гномам. Нахрапы были покряжистей и поупитанней Мухоногов, а жили они на зловонных землях, лежащих промеж рукавов и прочих конечностей Реки Анаглин, выращивая фурункулы и зобы, которыми и торговали по всей реке. Волосы они имели длинные, блестящие, черные и очень любили ножи. Эти хобботы чаще прочих общались с людьми, время от времени вырезая семью-другую. Малочисленнее прочих были Боровики – относительно высокорослые и тощие, они обитали в лесах, бойко торгуя кожтоварами, сандалиями и всякими кустарными поделками. Порой они нанимались к эльфам для выполнения в их жилищах разного рода отделочных работ, но основным времяпрепровождением Боровиков было горланить леденящие душу народные песни да прикалываться к белкам.

После перехода через горы хобботы, не теряя времени, принялись обосновываться на новых местах. Они брали себе имена покороче и втирались во все деревенские клубы, отбрасывая остатки своего древнего языка и обычаев, будто бутылки с зажигательной смесью. Происходившее в те же времена необычное переселение людей и эльфов из Идиодора в восточные земли позволяет довольно точно определить дату появления хобботов. В тот самый год, в 1623-й год Третьей Эпохи, два брата-боровика, Хамло и Драно, перешли через Реку Брендивин во главе большой толпы хобботов, переодетых странствующими кладбищенскими ворами, и вышибли из Грабьгоста тамошнего великого князя 1* . Князь поворчал-поворчал, но поневоле смирился, а хобботы в ответ, перекрыв мосты и дороги заставами, принялись перехватывать княжьих гонцов и осыпать его письмами, полными угроз и внушений. Короче говоря, обосновались надолго.

Вот с этого момента и началась история Шныра, причем хобботы, отлично знавшие, что такое срок давности, учредили новый календарь, открыв его прямо переходом через Брендивин. Новоприобретенные земли пришлись им по душе, и они тут же вновь исчезли из истории людей и эльфов, что вызвало повсеместно такой же взрыв горя, какой порождается безвременной кончиной бешеной собаки. На всех картах Американской Ассоциации Автомобилистов Шныр помечен большим красным кружком, а немногие люди, которые в него забредали, либо навсегда пропадали без вести, либо утрачивали царя в голове на всю оставшуюся жизнь. Впрочем, если не считать этих редких визитеров, хобботы до дней Фрито и Килько были полностью предоставлены самим себе. Пока в Грабьгосте еще сохранялась какая-никакая власть Князя, хобботы номинально оставались его подданными и даже послали на последнюю в Грабьгосте битву (с Повелителем Трущоб из Буры) несколько снайперов, хотя и до сей поры неизвестно, кому в подмогу. Когда же Северному Княжеству пришел конец, хобботы вернулись к присущей им размеренной, простой жизни: к обжорству и пьянству, к песням и пляскам и к махинациям с поддельными чеками.

Как ни странно, легкая жизнь в Шныре сохранила хобботов в сути их неизменными, – они по-прежнему неистребимы, как тараканы, а иметь с ними дело не легче, чем с загнанной в угол крысой. И хотя они, как правило, сохраняют, набрасываясь на противника, полнейшее хладнокровие, а убивают только за деньги, заехать кому-нибудь ногой в промежность или наброситься всемером на одного они все еще мастера. Стрелки они первоклассные, им какую пушку не дай, они со всякой управятся, так что любая зверушка помельче и понерасторопней, имеющая глупость повернуться спиной к ораве хобботов, рискует тем, что от нее и мокрого места не останется.

Поначалу хобботы жили в норах, что и не удивительно для существ, чьи самые близкие родичи это крысы. Но уже при Килько жилища их стали строиться по большей части на поверхности, как у людей и эльфов, сохраняя однако многие особенности традиционных хобботочьих обиталищ и оставаясь неотличимыми от приютов тех разновидностей живых существ, которые норовят где-нибудь в августе забиться поглубже в стены старых домов. Жилища их имеют обыкновенно форму насыпной кучи и строятся из перегноя, ила, перемешанного с соломой дерна и прочих отбросов природы; они, как правило, дочиста выбелены регулярно посещающими их голубями. Вследствие этого, большинство хобботочьих поселений выглядят так, словно какую-то здоровенную и неаккуратную тварь – скажем, дракона – совсем недавно прихватила в этом месте медвежья болезнь. Во всем Шныре насчитывалось самое малое около дюжины этих удивительных поселений, связуемых в одно целое системой дорог, почтовых контор и администрацией, которую сочла бы чрезмерно суровой разве что колония устриц. Шныр делится на четвертаки, алтынники и полушки, и управляется мэром, которого избирают ежегодно – в День Саженцев, устраивая дикую кутерьму у избирательных урн – а зачем, неизвестно, поскольку результаты голосования всегда подтасовываются. Выполнять его обязанности помогает мэру внушительное число полицейских, делать которым решительно нечего, разве что выбивать лживые признания из тех, кто попадается им в лапы, а это по большей части белки. Помимо этого символического управления, никакого иного в Шныре не водится. Практически все свое время хобботы тратят на то, чтобы вырастить еду и слопать ее, а также произвести вино и его выдуть. Остальное время их рвет.