Тайны Энраилл - Ольга Савченя Страница 3

Молчание угнетало, и я поинтересовалась:

— Какие у нас планы?

— Ты о них знаешь, — ответил, продолжая углубляться в чащу. Подлесок густел, мох смягчал шаги.

— Сколько мы уже в пути? Ты говорил, что на севере нет священных колец, а ближайшее к нему находится в теплом регионе. Вот только мы вообще не подходим к кольцам. Куда мы направляемся?

— За лиертахоном. Аня, — остановился и дождался, когда я приближусь. Улыбнулся ласково, но глаза выдали его нервозность, — что конкретно тебя беспокоит?

В последнее время ему труднее скрывать от меня чувства. В какой момент он изменился? И надо ли показывать, что я замечаю его взволнованность?

— Почему я никому не должна говорить о лиертахоне? Я помню, Кейел! — согнула руку в локте, когда он приоткрыл рот. — Помню, что должна научиться доверять тебе, но… — пожала плечами, — мне просто любопытно.

Серьезный взгляд, наконец-то, потеплел, аккуратное прикосновение пальцев к лицу немного расслабило. Я взяла его руку и, прикрыв глаза, прижалась щекой к теплой ладони.

— Тебе любопытно — охотно верю. А еще ты мне до сих пор не доверяешь, — усмехнулся.

— Доверяю, — заверила я.

Неправда. Пытаюсь доверять, но, наверное, когда-то он был прав. Собственная ложь питает недоверие. Обманщик не сможет всецело положиться на кого-то, потому что в дружелюбии окружающих будет видеть свое отражение. Элементарное проецирование. На каком предмете я изучала этот вопрос? Кажется, это было в другой жизни, в которой всеобщая любимица, Анька Сорокина, сталкивалась лишь с теорией.

Кейел погладил второй рукой меня по плечу и позвал:

— Пойдем. Не стоит задерживаться.

После смерти девочек Кейел относился ко мне ласковей. Так чего еще не хватает?

— Путь до реки неблизкий, — внезапно заговорил он, забираясь на крутой склон.

Оглянулся, словно проверяя не отстала ли я, и подал руку. Мох под ногами и впрямь был скользким, а вот хватка у Кейела крепкая, надежная. Он изменился, и главное — он не такой, как я.

— Горная, — кивнув вверх, на вершину склона, укрытую густыми зарослями папоротника, продолжил Кейел. — Течение бурное, вода ледяная и чистая — на дне камни видны.

— Зачем нам к ней? — нахмурилась. Искупаться могли бы и в озере, как оказалось, в Фадрагосе их тьма.

— После тренировки нужно будет остыть и, возможно, многое обсудить. В реке остынем, а обратного пути хватит для разговора.

Он сжал мою руку, а сердце екнуло. Я скривилась. Снова думаю плохо о Кейеле…

Мы остановились только через пару часов, но к реке так и не вышли. Ноги слегка гудели, а утренний холод и свежесть постепенно сменялись жарой. Я отхлебнула воды из бурдюка и осмотрелась. Пустырь небольшой, светлый, но земля какая-то серая, а местами черная, будто… обожженная? Я постучала носком, убеждаясь, что она, скорее, оплавленная. Растительность была, но странная. Что-то вроде одуванчика с ядовито- красными листьями росло кучно. На редких низкорослых кустах угрожающе торчали крупные колючки, а между ними, под ветерком, тряслись мелкие желтые листья. Я закрутилась на месте, внимательнее приглядываясь к пепельной почве. Густая трава росла по ровной линии, будто ее специально засеяли, а буквально через метр деревья и обычный лес.

— Я не спец, конечно, но разве лесной пожар бушует под линеечку?

Кейел подошел со спины, обнял за плечи и, поцеловав в волосы, спросил:

— Местность что-нибудь напоминает?

Что она должна напоминать? Определенно что-то связанное с нами. Я хмурилась, пытаясь вспомнить, где мы успели устроить пожар. Наследить много где успели, а вот с огнем побаловаться…

— Анья! — осенило меня. — В Заводи Ал’лирта полгорода в руинах, и эта половина, — я провела рукой по воздуху, очерчивая границу травы, — по ровной линии.

— Верно. Но тут постаралась не Анья, а пламенный дракон. Посмотри, — Кейел повернул меня влево, — он летел с востока. Сильный был, ему хватило одного захода, чтобы умертвить землю. На западе драконий лист растет чаще. Это сорняк. Только он и еще пара растений способны прорасти в такой почве. Нам на восток, — подтолкнул в спину и сразу же приобнял за талию. — Там ни растительности, ни духов — ничего.

Я насторожилась, но уточнять подробности и причины не стала.

Черная земля на участке, куда мы пришли, поблескивала на солнце, словно уголь, и даже похрустывала неприятно. Ветер давно намел светлого песка, но и тот не оседал тут надолго, скользил, как по льду.

Кейел остановился в паре метров от меня и сбросил сумку. Она мягко упала, не издав ни единого звона. Я смотрела на его спину и сжимала рукояти кинжалов. Для чего мы пришли на мертвую землю? Вольный обещал сложную тренировку, вот только ни словом не обмолвился, насколько она будет сложной.

Он постоял еще немного, оглядываясь, а затем вкрадчиво спросил:

— Аня, ты боишься меня?

Непроизвольно отступила на шаг. Сердце замедлилось, а ладони вспотели. Это какая-то проверка?

— Нет.

— Твой голос тебя выдал — боишься, — повернулся ко мне.

Обаятельная улыбка и ласковый взгляд заставили постыдиться. Сердце отмерло.

— Кейел, прости.

— Ничего, — кивнул, убирая волосы за уши, — тебе нужно привыкнуть. Отвернись и закрой глаза.

Я подавила вопрос: зачем? Выполнила просьбу. Может, это часть тренировки? Как во всяких фильмах, где наставник выстраивает доверие с учеником. Вот только сомневаюсь, что у нас с Кейелом из подобного что-то получится. Ведь дело не в нем…

— Нам всем приходится привыкать, — продолжил он. Хриплый голос услаждал слух, медленно приближаясь. — К запахам, к ощущениям или… к чувствам. — Горячее дыхание пощекотало за ухом. Кейел перешел на шепот: — Когда-то я остерегался привычек. В них не было нужды.

Ветерок потрепал выбившиеся из хвоста волосы. Я вдохнула глубоко, прислушиваясь к тишине. Растерялась.

— Кейел?

Почему он замолчал? Хотела открыть глаза, но голос зазвучал вновь — вкрадчиво, тягуче:

— Нужда появляется только при тесном контакте. Очень тесном, Аня. Когда ты делишь с кем-то самое ценное. Например, время, жизнь, сердце… вдох или… — он хмыкнул, и закончил ровно, безэмоционально, — тело.

— Тело?

Кислый запах ударил в нос, влажная тряпка накрыла лицо. Я прижалась спиной к груди Кейела, попыталась оттолкнуть его руки, но ослабла. Облака размылись, потерялись в голубом небе, а затем оно стремительно потемнело.

Солнце напекло в голову, правую щеку что-то царапало, словно наждачной бумагой. Я поерзала, пытаясь приподнять голову с шершавой земли, но толком не смогла пошевелиться. Плечи ныли, пальцы онемели, а в запястье что-то врезалось. Веревка? Меня легонько похлопали по лицу, и я поморщилась. Кое-как разлепила глаза. Что случилось?