Ависийская роза - Оливия Штерн Страница 3

Шедар никогда не женится на ней. Будет здесь держать… скажем, как заложницу. Чтобы было чем потрясти перед носом у короля Ависии.

Время застывало солнечными каплями, и Льер казалось, что и сама она умерла, и только некие высшие силы заставляют ее каждый день вставать, умываться, съедать скромный завтрак. Тело – не тело, а деревянная кукла с шарнирами. Хорошо, что движется. А внутри все отмирает, леденеет, пластами отваливается в кромешную пустоту, оставляя только один вопрос – зачем все это?

Зачем все это Шедару, уже сто раз мог отделаться.

Зачем все это Льер, дурацкая корона, золотой обруч на голове, иллюзия свободы. Там, у отца, она была как в клетке. Вырвалась, чтобы тут же угодить в новую.

Букетик подснежников, поставленный в низкую вазочку, начал вянуть, и от вида умирающих цветов словно кто-то дергал суровую нитку, которой было прошито сердце. Льер отчаянно хотелось домой, в Ависию. Она перестала понимать, почему помогала Ксеону. Чем было плохо остаться просто ненаследной принцессой?

К вечеру третьего дня Льер захотелось напиться и забыться, хотя бы на одну ночь. Она позвала служанку и, не поворачивая головы, процедила:

– Принесите мне вина.

Женщина безмолвно удалилась, а Льер так и осталась сидеть, глядя в окно. Там, за стеклом, весна вступала в права, все было живо, ярко. Здесь… замершее время, ожидание, ставшее лучшим наказанием для той, что помогла узурпатору.

Льер не обернулась, когда стукнул поднос о столешницу. Подождала, пока скрипнет закрываемая дверь, и только потом поднялась со стула. Служанка ушла, но бессменный надсмотрщик остался в комнате. Стоял, подпирая стену, и молча смотрел на Льер темными умными глазами.

Она усмехнулась и сделала приглашающий жест.

– Не составите ли компанию крокодилу?

Инквизитор откашлялся.

– Ваше высочество…

– Какое, к темному, высочество. Посмотри на меня. Я здесь пленница. И по этому поводу собираюсь напиться в хлам. Предлагаю присоединиться.

– Но я…

– Ладно, не хочешь, можешь продолжать стоять там.

Она махнула рукой, уселась за стол и сунула нос в кувшин. Оттуда пахло сладостью крепкого вина, Льер удовлетворенно хмыкнула и щедро плеснула в серебряный кубок. Потом, глядя на инквизитора поверх кубка, сделала медленный глоток, покатала вино на языке и поморщилась. Льер предпочитала сухие вина, а не это карамельное безобразие с миндальным душком. Впрочем, сойдет, чтобы напиться.

– Мне вот любопытно, – сказала Льер в пространство, особо не ожидая ответа, – почему именно тебя поставили охранять ненаследную принцессу Ависии? Можешь не отвечать, я думаю, ты и сам не знаешь. Наверное, тебе много чего пообещали в случае успеха мероприятия? А тебе, небось, и не нравится здесь торчать целыми днями? Да еще и смотреть на вот такую особу вроде меня?

Она залпом выпила содержимое кубка и, прищурившись, посмотрела на инквизитора. Ей вдруг подумалось, что какой-то этот парень худой и бледный, и совершенно неожиданно зашевелился дремлющий материнский инстинкт. Откормить бы его. Приласкать. Сирота, небось.

– Твоя мать жива? – хрипло поинтересовалась Льер, вновь наполняя бокал.

– Нет, ваше высочество.

– А ты ее хотя бы знал?

– Нет…

– Хреновое детство, а?

В голове воцарилась приятная легкость. Все мысли – тревожные, тоскливые – заволокло розовой дымкой, и Льер тут же подумала, что вот, наконец-то ей хорошо. Суррогат свободы.

– Не слишком, – ей показалось, что мальчишка усмехнулся.

И взгляд снова, как назло, прилип к его красивым, породистым запястьям. В приятной дымке опьянения Льер отчего-то представил себе, как бы эти пальцы аккуратно расстегивали застежки ее платья.

«Ну что за ерунда? Прекрати. Немедленно».

Она еще раз оглядела его. Высокий, худоват, правда, но это пройдет вместе с молодостью. Плечи неширокие, но видно, что крепкие, хорошо развиты.

Чтобы затоптать не в меру разгулявшуюся фантазию, Льер торопливо выпила вино. Голова закружилась, комната предательски качнулась вбок.

«И это с двух стаканчиков? Да ты стала слабачкой, Льер!»

– Чтоб ты знал, – она наставила указательный палец на расплывающегося темным пятном инквизитора, – я ни о чем не жалею. Да, я помогла Ксеону, за что и поплатилась. Синяки и ссадины от кандалов заживают весьма медленно… как там тебя… Шиан. И потому, когда твой начальник, мастер Нирс, предложил выйти замуж за принца Шедара в обмен на… хм, некоторые услуги, я согласилась. И, наконец, если бы не я… То ваш верховный инквизитор уже был бы похоронен, а принц Шедар так и не увидел бы солнечного света.

Перед глазами поплыло окончательно, и Льер с удивлением поняла, что ей не хватает воздуха. Невидимый обруч стиснул шею, она вцепилась ногтями в него, пытаясь содрать, но ничего не вышло. На нее стремительно надвигалась тьма, и в сумрачной круговерти Льер вдруг увидела лицо парнишки, совсем близко. Кажется, он был обеспокоен. Что-то кричал. Кого-то звал.

«Все-таки отравили», – успела подумать Льер.

Невыносимая боль вспыхнула в легких, охватила ее всю. А потом действительность резко схлопнулась, как будто упала крышка сундука, отрезая Льер от прошлого и будущего.