Обет блондинки - Георгина Золотая Страница 27

— А вы знаете, что бывает с теми, кто нарушает закон? Мальчишке то может быть ничего страшного не будет, его отец отмажет от наказания, в крайнем случае откупится деньгами, заплатив вред. Ему, думаю, хватит. А вот чем думали вы, когда помогали? Вы же взрослая женщина, достаточно известная в узких кругах, читаете детям лекции. Вы зачем подписались на эту авантюру? Вы хоть понимаете чем вам это грозит? — чем дальше граф меня отчитывал, тем больше становились мои глаза.

У меня всякое бывало: студенты на лекциях безобразничали, каблук сломался во время выступления, муж ушел к другой женщине, посчитав, что я слишком для него толстая. Но во всех случаях была причина, приводящая к подобного рода последствиям. Здесь же я не находила вообще никаких оснований для обвинения.

Тот факт, что парень мой студент, еще ни о чем не говорил. Через мои руки прошли сотни молодых людей. И что? Теперь надо меня с ними со всеми связывать, обвиняя во всех смертных грехах?

Это полный бред.

— Нет. Это не бред! — прорычал граф, окатив меня презрением с ног до головы. — Это чистая правда. Все сходится.

Надо же, не думала, что произнесла что-то вслух. Впрочем, так даже лучше.

— У вас нет никаких доказательств, — вспомнила коронную фразу герои детективных фильмов.

— Вы сами только что подтвердили свою причастность к появлению зайца на корабле. Тем более, я вас застукал на месте преступления, — холод в голосе мужчины вымораживал. Он резал по живому.

— Где вы меня застукали? — охнула.

— В трюме. Вы там были и следили, чтобы никто не обнаружил Ветроффа.

А ведь, действительно, подозрительно в свете последних открытий, мое нахождение в той части корабля, где пассажирам совершенно не место.

— Да я заблудилась! — воскликнула. И почему я сразу не призналась? Надо было сказать, что не знаю куда идти, тогда бы не было никаких хлопот. А теперь вот доказывай, что я не со злым умыслом оказалась в трюме лайнера.

— Я вам не верю, — надменно произнес граф. — Вы лжете, — глаза полыхнули темнотой.

— Больно надо, — приблизилась насколько возможно к Крому. Если бы капитан, стоящий рядом, и наблюдающий за нами, как за клоунами в цирке, то я бы вцепилась в волосы графа, настолько меня душило негодование.

Быть обвиненной во всех смертных грехах, этого мне еще не хватало для полного счастья.

— Так, брэйк! Разойдитесь по углам ринга! — пробасил капитан, которого мы начали теснить, доказывая свою правоту.

— Он первым начал меня обвинять непонятно в чем, — невымещенная обида требовала выхода.

Меня смерили презрительным взглядом полным превосходства.

— Я это выясню! — припечатал капитан. — А теперь тихо, — гаркнул он так громко, что даже воздух в кают-компании застыл, подчиняясь приказу.

— Капитан. Все ясно как дважды два. Прикажите своим помощникам взять эту особу под домашний арест до возвращения на Землю, — подсказал Дитрих, холодно взирая в мою сторону. Для себя он все уже решил.

А меня даже женщиной не назвали.

— Себя посадите в карцер, — буркнула в ответ на обвинения Крома.

— Я сказал — тихо! — еще раз рявкнул Маршал. — Вы, граф, займитесь своими делами. На этом корабле расследование веду я. И я решаю что делать с зайцами и их пособниками. А вы, Трип, пройдите со мной в кабинет. Мне надо кое-что выяснить наедине.

Мое сердечко замерло и вновь поскакало в галоп. Еще этого не хватало. Неужели меня на самом деле поместят под арест? Очень похоже. Зачем бы капитану требовать меня к себе на ковер. Это он просто хочет меньше светить свое жесткое решение перед другими членами экипажа и участниками экспедиции. Все же начинать полет с заключения одного из пассажиров это дурной знак.

Я искала помощи, вот только ее нигде не было. Лайза как будто испарилась. Хотела вызвать ее, но потом подумала, что это будет выглядеть еще более подозрительно.

Мы молча прошли в каюту капитана. И опять я чувствовала себя пленницей, за которой шествует надсмотрщик.

Так разволновалась, что совершенно не обратила внимание на просторное помещение, выполняющее роль кабинета Маршала. Его каюта состояла, как минимум из двух комнат. В одной мужчина работал, а в другой отдыхал. Дверь в соседнее помещение была открыта, через проем была видна заправленная постель.

Неплохо живут капитаны корабля, в отличие от простых смертных. По стенам кабинета были развешены картины, в основном вышедшие из под кисти художников-импрессионистов. Лес. Летнее утро. Знойное лето. Морозная зима. Картины были настолько атмосферны, что стоило только на миг на них засмотреться, как сразу же сознание начинало проваливаться в иллюзорный мир.

Помимо «живых» в своем великолепии картин, убранство кабинета навевало мысли о Земле. А все потому что мебель была в основном деревянная, а не из углепластика. Массивный стол, вращающееся большое кресло, пресс-папье непонятно для чего использующееся в условиях электронных сообщений и пластиковых книг, все это было пережитком прошлого. Однако оно не выглядело чуждым в чреве космического лайнера, наоборот, оно являлось его сердцем. Тем местом, где принимались серьезные решения за закрытыми дверями. Я почему-то была уверена, что по важности, кабинет капитана был вторым местом после рубки управления.

— О чем вы хотели со мной поговорить? — я первой нарушила молчание.

Ожидание смерти, хуже самой смерти.