Обет блондинки - Георгина Золотая Страница 26

Когда я услышала свою фамилии, то дико удивились. По каким критериям выбрали меня? Это было удивительно и совсем непонятно.

Люди стали покидать кают-компанию, изумленно оглядываясь на остающихся людей. Еще бы, уходящие, чувствовали себя разве лучше, остающихся. Помещение пустело, оставляя небольшую горстку людей.

Когда последний не входящий в озвученный список удалился, воцарилась тишина, прерываемая лишь громким дыханием участников.

— Что мы здесь делаем? — раздалось с одной стороны кают-компании.

— Устанавливаем истину, — было ответом.

— Для чего?

— Чтобы установить кто первый начал это гонение, — шутливо произнесли из угла.

Хотя понятие «угол» на звездолетах такого класса, которой нес нас в просторы космоса, относительно. В космосе все относительно. А угол тем более. Это скорее две закругленные поверхности, переходящие одна в другую. От изучения угла рассуждений на тему кривизны пространства меня отвлек возглас.

— Нет, — прорычал капитан.

— Да что все это значит?

— Я попрошу все оставшихся в помещении пройти исследования на полиграфе. Добровольно, — капитан «пометил» каждого тяжелым взглядом. — А кто откажется, того и буду считать виновным.

— В чем? — люди загалдели.

— В подрывной деятельности экспедиции, — рявкнул Вудс. — Я ненавижу, когда с начала полета все идет наперекосяк.

— Ты что-нибудь понимаешь? — я повернулась к Лайзе. Она хоть и была самостоятельным членом общества, но формально находилась под моей опекой, так что я имела полное право пользоваться ее помощью в любой ситуации.

— Догадываюсь, — многозначительно произнесла киберподруга.

— И мне ничего не скажешь? — удивленно посмотрела на нее.

— После полиграфа скажу, а до него не буду, а то еще посчитают тебя шпионом. А ты не такая.

Вот может же Лайза запутать, как никто другой. Надо же было согласиться на такую помощницу и няньку в одном лице. Ничего от нее не добьешься.

К капитану потянулась вереница людей. Он что-то у каждого спрашивал, предлагая предварительно возложить руку на его браслет.

А я-то думала, что нас будут пытать в отдельном помещении с применением силовых методов третьего уровня воздействия.

Ошиблась.

Когда настала моя очередь, я оглянулась на Лайзу, ища ее одобрения. Андроид кивнула, разрешая пройти экзекуцию. Значит, ничего страшного не будет.

— Какая вы… аппетитная, — первые слова, которые я слышала от капитана, повергли меня в шок. — Вы замужем? — во взгляде мужчины читался явный интерес.

Я так отвыкла видеть в глазах окружающих мужчин, что даже несколько опешила от неожиданности. Причем, я явно видела, что капитан не лукавит и ему на самом деле нравится моя комплекция.

— Да. Нет, — пролепетала.

— Жаль, — выдохнул он. — Но это мы решим позже, а теперь к делу. Сандра Трип, замышляете ли вы подрывную деятельность на борту корабля «Слеза пророка»? — спросил мужчина, вслушавшись в пространство. Судя по всему, капитан получал информацию откуда-то со стороны.

Я обернулась, желая получить консультацию. Но Лайза куда-то запропастилась. Вроде бы была в кают-компании и пропала.

— Отвечайте, Сандра, — жестко поторопил меня Маршал.

— Нет.

— Вы не хотите отвечать?

— Я говорю, что ничего плохого не замышляла, — возмутилась.

— Вносили ли вы в транспортную декларацию какие-нибудь изменения после начала погрузки? — Маршал смотрел на меня так пытливо, будто в глазах у него были вмонтированы лазеры.

Впрочем, судя по достижениям медицины и техники такое вполне могло быть. И пусть согласно устава объединенного космического флота не допускались к управлению кораблей люди с физическими улучшениями третьего порядка, но ведь правила на то и созданы, чтобы их нарушали.

— Ничего я не вносила, зачем мне это надо?

— Вот и мне хотелось об этом знать, — отчего-то взгляд Вудса потемнел после очередного сообщения, полученного в наушник.

Почему-то мне это совсем не понравилось. Меня кольнуло прямо в сердце какое-то нехорошее предчувствие.

— Вам имя Май что-нибудь говорит? — Вудс прищурился, крепко держа мою руку на браслете. Мне даже стало несколько больно, но я стоически терпела, глядя прямо в карие глаза Маршала.

— Это очень распространенное имя.

— А если точнее? — с нажимом произнес мужчина.

— У меня было несколько студентов с таким именем, — произнесла напряженно пытаясь понять к чему он клонит.

На самом деле оно одно время было очень распространено, ведь так звали известного оперного певца, сумевшего покорить пол галактики своим изумительным пением.

— Хорошо. Я спрошу иначе. Май Ветрофф вам знаком?

И здесь этот мальчишка засветился. Каким образом? Что в этот раз натворил?

— Да. Не пойму к чему вопрос.

— Это вы помогли ему зайцем пробраться на корабль? — гаркнул мужчина так громко, что у меня заложило уши.

И это еще недавно он мне показался милым мишкой? Да о чем я думала? Вудс совсем не милый, он жестокий и несгибаемый.

— Нет, — возмутилась. — Как вы могли такое подумать?

— Вы нашли виновника? — рядом, словно чертик из табакерки возник Дитрих фон Кром. И где его носило, когда всех тут разве что не препарировали?

— Вы меня имеете в виду? — спросила холодно, чувствуя, как во мне начинает подниматься волна неприязни к этому холеному аристократу.

Пренебрежительный взгляд в мою сторону такой, каким смотрят на досадное недоразумение.

— Мальчишка не признается. Но я думаю его додавить, — холодно усмехнулся граф, обращаясь к капитану.

В моем мозгу начала выстраиваться цепочка событий.

Последний экзамен.

Саботаж Мая Ветроффа.

Его желание оказаться членом экспедиции Крома. Мой отказ. Реакция со стороны мальчишки.

Огромный трюм с сотней контейнеров разного размера.

Упоминание о транспортной декларации.

Вопросы по поводу знакомых с именем Май.

— Этот негодник пробрался на корабль?! — я не спрашивала, а утверждала, внутренне охнув от возмущения.

— Она — пособница? — граф моментально сделал неверные выводы. Впрочем, наверное и я поступила бы так же.

Но как же обидно чувствовать себя безвинно виноватой.

— Подождите, Дитрих, — попытался остановить графа капитан.

Моя руку по прежнему лежала на браслете Маршала.

Только Кром совершенно не слушал что говорит Вудс, он закусил удила, принявшись обвинять меня во всех смертных грехах.