Элегия погибшей звезды - Элизабет Хэйдон Страница 26

Куэйл почесал подбородок, словно пытаясь принять решение.

— А кто у вас главный?

Темные глаза окинули его оценивающим взглядом.

— А кто спрашивает?

— Тот, кто может вам кое-что предложить, — смело ответил рыбак.

За свою жизнь он успел многое повидать и не собирался отступать перед клоуном в полосатых штанах, кучей мышц и волосатым недочеловеком, который ведет себя, как обезьяна.

Высокий тип прищурился.

— Я хозяин представления «Чудовища», — мрачно сообщил он. — И я сомневаюсь, что у тебя найдется что-нибудь стоящее. Я собрал самых лучших уродов со всего мира…

— А как насчет существа, которое одновременно мужчина и женщина, а еще и рыба? — перебил его Куэйл.

Хозяин балагана презрительно фыркнул.

— У меня уже есть такой, — заявил он.

Куэйл сложил на груди руки.

— А мой настоящий .

В глазах высокого типа загорелись сердитые огоньки, и он быстро оглянулся по сторонам, чтобы убедиться, что никто не слышал презрительных слов Куэйла.

— У нас все уроды настоящие, — проговорил он, и в его голосе послышалась настоящая угроза. — Знаешь что, если ты не собираешься покупать билет, вали отсюда.

Куэйл совершенно спокойно посмотрел на него и, не обращая внимания на гнев, исказивший лицо владельца балагана, негромко ответил:

— Хорошо, я куплю билет, а ты встретишься со мной за полчаса до начала вечернего представления. Я тебе покажу своего чудесного мальчика-рыбу, и, если он тебе понравится, ты его у меня купишь, а еще отдашь деньги за билет. Идет?

— Полкроны, — вместо ответа сказал владелец цирка и протянул ладонь.

Куэйл удивленно заморгал.

— Я явно не тем занимаюсь, — пробормотал он, достал монету из кошелька и неохотно вложил ее в руку высокого типа. — Но зато теперь, если ты захочешь купить моего урода, я назначу правильную цену.

Куэйл встретился с Брукинсом около западных ворот.

— Ну как, удалось продать наш улов?

Брукинс схватил его за руку и затащил в фургон.

— Как ни странно, удалось, и совсем неплохо, — сообщил он и взялся за поводья. — Из-за пожаров на западном побережье сюда почти не заплывает рыба. У меня оторвали все, что мы наловили, чуть ли не с руками. И веревку удалось купить совсем задешево.

Куэйл радостно потер руки.

— Похоже, правильно мы сделали, что сюда приехали, — с важным видом заметил он. — А как наш малыш?

— Когда я в прошлый раз на него смотрел, был жив, но начал съеживаться. Им придется как можно быстрее засунуть его в какую-нибудь более просторную посудину с водой. Он уже так воняет, что заглушает все остальные запахи.

— К вечеру мы от него избавимся, а фургон можем хорошенько вымыть перед обратной дорогой, — проговорил Куэйл. — Знаешь, пожалуй, я на него взгляну. Нужно подготовить его к встрече с хозяином балагана.

Он забрался в заднюю часть фургона, осторожно обошел разбросанные по полу водоросли, наклонился к жбану и осторожно убрал те, что прикрывали лицо Фарона.

На Фарона, который был без сознания, упали лучи солнца, но он лишь плотнее прикрыл глаза и вздохнул, воздух со свистом вырвался из щелей его рта.

Куэйл протянул руку и, поморщившись от отвращения, потряс его.

— Эй! Ты! Проснись, чудище. Ты идешь на бал! По крайней мере, туда приглашены такие же, как ты.

Существо не шевелилось.

Куэйл нахмурился.

— Просыпайся, — снова потребовал он и осторожно вытряхнул Фарона прямо на пол, но тот даже не пошевелился. Тогда он взял его за тощее запястье и поднял вверх мягкую руку, с которой свисали складки бледной кожи, но уже в следующее мгновение она бессильно упала на отвратительное брюхо урода. Рыбак сердито вздохнул, затем заморгал и подобрался поближе, чтобы лучше рассмотреть какой-то зеленый предмет, зажатый между длинными искривленными пальцами урода.

Куэйл ухватился за него. Он оказался тонким, твердым, с кривыми краями. Диковинный предмет сливался с водорослями, и потому Куэйл не сразу его заметил. Он потянул его на себя.

Существо открыло глаза.

Куэйл снова потянул.

Похожий на рыбу урод зашипел, причем довольно громко, голова его болталась из стороны в сторону, словно он действительно пытался проснуться.

— Какого?.. — пробормотал Куэйл и изо всех сил потянул странный предмет на себя.

Существо выпустило его, а из рассеченной между тощими пальцами кожи потекла струйка черной крови.

Мальчик-рыба раскрыл глаза, и его узкие губы задрожали от волнения. Он принялся дико шипеть и размахивать слабыми руками, пытаясь дотянуться до своего сокровища.

Не обращая внимания на протесты, Куэйл подставил диковинную пластинку лучам полуденного солнца. Она была жесткой, как панцирь насекомого, с неровными, но одновременно гибкими краями и вся испещрена какими-то непонятными крошечными черточками. В первый момент Куэйл решил, что пластина зеленая, но, когда на нее попал свет, на ее поверхности засияли тысячи крошечных радуг, переплетавшихся в причудливом танце.

— Будь я проклят! — восхищенно пробормотал Куэйл. Существо зашипело громче и начало плеваться, при этом оно не сводило с Куэйла глаз, в которых полыхал гнев. Оно еще раз попыталось выхватить свое сокровище из рук рыбака, но тот быстро отодвинулся, и у несчастного мальчика-рыбы ничего не вышло.

Куэйл еще несколько мгновений рассматривал пластину, затем взглянул на существо, обуреваемое нешуточной яростью.

— Желаешь получить свое сокровище назад? — тихо спросил он. Существо кивнуло. — Хорошо, значит, ты меня понимаешь. В таком случае, дружок, если ты хочешь вернуть свою игрушку, то, когда я покажу тебя владельцу цирка, постарайся вести себя так, чтобы сразу было понятно, что ты живой. Если ты ему понравишься и он решит тебя купить, я верну тебе твою пластину. Но не раньше.

Он убрал неровный диск под рубашку и уселся на козлы, не обращая внимания на жалобные стоны, доносившиеся изнутри фургона.

Балаган «Чудовища» расположился к северу от города, на окраине одной из деревень, и был освещен многочисленными факелами и фонарями, отбрасывавшими пляшущие тени на Кревенсфилдскую равнину.

Куэйл и Брукинс с интересом разглядывали бродячий цирк и насчитали десять фургонов, которые были украшены картинками, бросавшими вызов любому воображению и нарисованными яркими, радостными красками. Кроме того, неподалеку стояло несколько телег и ломовых лошадей, а также были разбиты палатки.

Неиссякающий поток зрителей тек по направлению к балагану — люди с широко раскрытыми от предвкушения удивительного зрелища глазами и подозрительные типы, которые, вне всякого сомнения, пришли сюда в поисках других радостей. Куэйл знал, что за вывеской бродячих цирков часто скрываются торговцы плотскими удовольствиями, причем самого извращенного характера.