Шардик - Ричард Адамс Страница 26

— Отдай нож! — грозно повторил Бель-ка-Тразет.

Неожиданно для себя самого Кельдерек развернулся и обратился в бегство. Сжимая нож, он с плеском и брызгами пересек озерцо и лихорадочно вскарабкался на противоположный откос. Оглянувшись, охотник увидел, что Бель-ка-Тразет не пустился за ним в погоню, но подхватил обеими руками здоровенный булыжник и сейчас стоял рядом с медведем, держа его высоко над головой.

С истерической отвагой человека, прыгающего с высоты для спасения своей жизни, Кельдерек подобрал камень и швырнул со всей силы. Камень попал Бель-ка-Тразету в шею под затылком. Когда барон повалился на колени, откинув голову назад, булыжник выскользнул у него из рук и упал за спину, придавив правую голень. Несколько мгновений он неподвижно стоял на коленях, с запрокинутой головой и разинутым ртом, а потом неторопливо высвободил ногу и посмотрел на Кельдерека сосредоточенным, пристальным взглядом, еще более страшным, чем недавний гнев.

Чтобы остаться в живых, понял охотник, он должен сейчас же спуститься обратно и убить Бель-ка-Тразета, но у него на такое не хватит духу. Тихо вскрикнув, он закрыл лицо ладонями и слепо бросился вверх вдоль ручья.

Он пробежал шагов пятьдесят, наверное, когда кто-то схватил его за плечо.

— Кельдерек, — раздался голос тугинды, — что стряслось?

Не в силах вымолвить ни слова, растерянный и ошеломленный не меньше самого медведя, охотник смог лишь указать трясущейся рукой в сторону водопада. Тугинда тотчас поспешила туда, сопровождаемая Шельдрой и четырьмя-пятью девушками, вооруженными луками.

Кельдерек напряг слух, но ничего не услышал. Все еще полный страха и смятения, он судорожно соображал, как бы спастись от Бель-ка-Тразета: может, пока схорониться в лесу, а потом найти способ переправиться на Большую землю? Охотник уже собирался припустить дальше, когда вдруг до него дошло: ведь он теперь не одинок и не беззащитен против барона, как было три дня назад. Он посланник Шардика, принесший на Квизо божью весть. Конечно же, тугинда, узнав о предотвращенном убийстве, не останется в стороне и не позволит Бель-ка-Тразету разделаться с ним.

«Мы сосуды божьи, она и я, — подумал охотник. — Она спасет меня. Сам Шардик спасет меня — не из любви ко мне и не потому, что я сослужил ему службу, а просто потому, что он во мне нуждается, а значит, мне назначено остаться в живых. Бог разобьет сосуды вдребезги и воссоздаст заново для своей цели. Что бы это ни означало, ясно одно: я не погибну от руки Бель-ка-Тразета».

Он встал с земли, прошлепал через ручей и вернулся обратно к водопаду. Внизу верховный барон, опираясь на посох, разговаривал с тугиндой. Ни он, ни она не подняли головы, когда Кельдерек появился над ними. Одна из девушек разделась по пояс и сейчас промокала своей рубахой кровь, текущую из открытой раны медведя. Остальные стояли поодаль, тихие и настороженные, как коровы перед незнакомыми воротами.

— Ладно, я сделал все, что в моих силах, сайет, — угрюмо промолвил барон. — Да, я бы убил вашего медведя, кабы смог, но такому не суждено было случиться.

— Уже одно это должно заставить вас задуматься, — ответила она.

— Мое мнение по поводу этой истории не переменится. Я не знаю ваших намерений, сайет, но честно скажу вам, каковы мои намерения. Пожар пригнал на остров огромного медведя. Медведи — злобные, опасные животные, и люди, считающие иначе, терпят от них жестокий вред. Покуда зверь остается в этом диком лесу, рисковать жизнью людей не имеет смысла, но, если он перейдет на другой конец острова и начнет совершать набеги на Ортельгу, клянусь, я велю своим охотникам убить его.

— У меня нет иных намерений, кроме как ждать изъявления божьей воли, — отозвалась тугинда.

Бель-ка-Тразет пожал плечами:

— Остается лишь надеяться, что божья воля не потребует вашей смерти, сайет. Но возможно, теперь, когда вам известно, что я собирался сделать, вы думаете приказать вашим женщинам убить меня? Само собой, я целиком в вашей власти.

— Поскольку бог еще не подсказал мне, что делать дальше, а убить владыку Шардика вам помешали, вы не представляете для нас никакой угрозы.

Она повернулась и двинулась прочь с самым равнодушным видом. Но барон зашагал за ней следом:

— Еще два вопроса, сайет. Во-первых: раз вы оставляете мне жизнь, так, может, и вернуться на Ортельгу позволите? Если вы дадите мне челн, я вам возвращу его тотчас же, не сомневайтесь. Во-вторых, что касается этого ничтожного охотника, о чьем поступке я вам сейчас рассказал. Он мой подданный, а не ваш. Полагаю, вы не станете препятствовать мне найти и прикончить наглеца.

— Я посылаю двух своих девушек на Квизо. Они доставят вас в Ортельгу. Охотника я вам не отдам. Он мне нужен.

С этими словами тугинда отошла прочь и принялась отдавать распоряжения служанкам, всецело сосредоточенная, указывая рукой сначала вверх по склону, потом вниз к реке. Барон снова было двинулся за ней следом, но потом пожал плечами, взобрался по откосу, прошел мимо Кельдерека, даже не взглянув на него, и направился к стоянке. Он старался не хромать, и ужасное, изуродованное лицо его казалось таким бледным и изможденным, что Кельдерек, уже приготовившийся защищаться до последнего, задрожал и отвел глаза в сторону, будто при виде жуткого призрака. «Он боится, — подумал охотник. — Теперь он знает, что не может взять верх над владыкой Шардиком, а потому боится!»

Неожиданно для себя самого он рванулся вслед на ним и вскричал:

— Мой повелитель! О мой повелитель, простите меня!

Но барон, словно ничего не услышав, продолжал шагать дальше, и Кельдерек долго стоял, глядя ему вослед — на багровый синяк на шее под затылком да тяжелую черную шкуру, мотающуюся туда-сюда над травой.

Больше он никогда не видел Бель-ка-Тразета.