Пара для саламандра. Академия драконьего пламени - Мария Вельская Страница 26

Хищно усмехнулся, как сытый змей. Посмотрел на целителя:

Как её состояние?

— Гораздо лучше. Удивительно, но энергетика леди практически в норме, силы уже восстановились и ей ничто не угрожает.

— А сущность?..

— Спит. Всё ещё спит, хоть и ворочается. Он пока мал и незаметен, никто ничего не поймет. Но это ненадолго. Думаю, скачок будет быстрым.

О чем это они? Кто спит? Во мне или?..

— Хорошо, после обсудим. А пока оставь нас. Сюда никого не впускать, — властно приказал мужчина.

И подошёл ко мне.

Боженька, дорогой, можно я куда-нибудь провалюсь, ну пожалуйста?

Показалось, или я словно услышала этот гнусный смешок? Увы, божество помогать против своего любимца не спешило.

— Неосторожная, глупая, безответственная, несобранная и безрассудная! Если бы василиск хоть на мгновение мог предположить, что ты дашь какой-то отпор, он бы тебя уничтожил! Да, пожалел бы, что сломал игрушку, но было бы уже поздно!

На меня рычали. На меня сверкали. Меня стыдили. Чуть не когтили.

На скулах краэнга снова проступила чешуя, сам он, казалось, даже не замечал, что весь едва не огнем горит. Что же он всё-таки за дракон? Ведь все наверняка знают, вряд ли это тайна.

— Ты меня вообще слушаеш-шшшь?

Хвост — моим вниманием завладел именно он. Длинный, довольно толстый, с изящной и наверняка мягкой кисточкой. Сейчас мужчина раздраженно стучал хвостом по ноге, то и дело сбиваясь на шипение при разговоре. Наверное, я зря отнеслась к этому так легкомысленно. Или таково было успокаивающее воздействие магии целителя…

Одним словом, я почти не удивилась, когда ощутила себя прижатой к постели. Он навис сверху. Врут всё в романах. Не было никаких сладостных мурашек, не было томления и предвкушения. Покрасневших щек, смущения, трепетания ресниц.

В этот момент мы оба понимали, что отрицать это притяжение глупо. Да мы и не задумывались над этим!

Чужие ладони едва не до хруста сдавили плечи, серебристо-голубая, с отблесками пламени копна волос разметалась, отгораживая нас от всего мира.

В этот момент были только мы. Только одно дыхание. Жесткие, до боли, поцелуи, больше походящие на укусы. Его ладони везде — на груди, на бедрах, на талии, на животе.

Его пальцы, рисующие узоры на моей шее.

Его язык, умело ласкающий кожу, доводящий до исступленных стонов. Стирающий напрочь воспоминания о куда менее приятных поцелуях.

Мои пальцы, что зарылись в чужие волосы, дергали их, наматывали сильнее, заставляя его пригибаться всё ниже. Губы пересохли — и я облизала их кончиком языка. Чтобы через удар сердца потеряться в чуть грубых, резких поцелуях-укусах. Словно он стремился установить свое главенство.

Кожа горела. Перед глазами плыла дымка. Стон — сладостный, страстный, заставляющий мужчину рядом удвоить ласки — он мой? Правда — мой?

— Ещё… ну же. Хочу, чтобы ты кричала. Я заполню тебя собой, я стану центром, сущим, крыльями.

Пальцы легли на бедро. Скользнули чуть выше.

И волшебство закончилось.

Туман рассеялся, всё оборвалось, а я сжалась от острой вспышки страха. Он захлестнул с ног до головы. Воскресил самых отвратительных призраков прошлого.

Другая комната. Другой мужчина. Другая планета.

“Ты должна отработать мою помощь!”

В ушах стоит резкий злой смех.

Тело сводит судорогой. И я кричу. Я забываю, где я. Забываю о том, что я не Надежда, а Найана. Я вижу только свой кошмар, от которого пока ещё не смогла избавиться.

Чужие руки исчезают.

— Первородное пламя!

Меня закутывает что-то большое и уютное. Одеяло?

В нос ударяет резкий запах трав. Перед глазами постепенно рассеивается туман — и теперь я вижу чашку. Красивую, белую и большую, расписанную цветами. Пахнет мягко и не сладко, но запах напоминает мой любимый улун.

— Пей, — хриплое, словно растерянное.

Я всё помню и боюсь поднять глаза. Разговор у нас не задается в который раз. То меня приходится спасать, то я падаю в обморок, то трясусь как припадочная. Молодец, Ная. Умеешь ты привлечь мужчину и настроить его на нужный лад! Так и. несостоятельным станет по мужской части, бедняга.

Жидкость обжигает пищевод и окончательно приводит в себя, заставляя разлепить плотно сжатые губы.

— С-спасибо. Дело не в вас, правда. Но это было. грубо.

— Ты моя пара. Полагаешь, я мог бы сдержаться? Ты женщина, которая не смотрит с отвращением или брезгливой жалостью. Конечно, этим ты… не можешь не привлекать.

Мужчина хмыкнул невесело и бесцеремонно уселся на постель рядом. А я поспешно пыталась осмыслить то, что только что услышала.