Принца нет, я за него! - Кристина Юраш Страница 25

Я отрицательно покачала головой. По его лицу ползла отвратительная улыбка садиста.

– Сама напросилась. Я планировал оставить это удовольствие на первую брачную ночь, но, увы! – рассмеялся монарх, давая страже понять, что мы отправляемся в свадебное путешествие в казематы. Жутко романтичное место, скажу вам честно.

Меня привели в пыточный зал, напоминающий музей инквизиции. Испанский сапожок, дыба, какие-то клетки шипами вовнутрь. Испанским сапожком меня вряд ли испугаешь. Не в первый раз покупаю себе обувь в магазине китайского конфиската. А вот остальное… Ладно, шутки шутками, как зовут кота? На него последняя надежда.

Король тем временем снял с себя нарядный камзол, закатал рукава сорочки и попросил стражу удалиться за дверь. Ну да, мало ли, слабонервные попадутся, пока он будет искать новый оттенок серого, а я – пятый угол.

– Итак. Я не хочу тебя сильно калечить. Лицо постараюсь не трогать, руки мы прикроем цветами, а тело платьем, – со знанием дела заметил он, беря в руки кнут. – Так что в гробу ты будешь выглядеть очень красиво. Никто даже не заподозрит, что тебе пришлось пережить перед смертью.

В жизни меня наказывали физически только один раз. Все детство я только и слышала: «Настенька, Настюша, Настена». Настеньке нужно то, Настеньке нужно это. «Отдай Настеньке куклу». А ничего, что эту куклу мне подарили на день рождения? «Юля! Почему Настя плачет?» А ничего, что она плачет специально, чтобы мама пришла и наказала меня за то, что я не дала сестричке кубик? И когда меня в очередной раз наказали за то, что «плохо присматривала за Настенькой и обидела ее», я сильно разозлилась. В юности моя мама увлекалась фигурным катанием, поэтому на стене висела куча грамот и медалей. Я взяла фломастер и почеркала мамины грамоты. И за это мама меня выпорола.

Король подошел ко мне и погладил по щеке свернутым кнутом. Я скривилась, молча вспоминая тот день, когда уже проходила унизительную процедуру порки.

– Ну? Я жду! – сказал король, ухмыляясь. – Знаешь, мне нравится причинять боль женщинам. Это так волнительно и приятно. Тебе нравится боль?

Отличный вопрос! И тут за его спиной я увидела, как из темного угла отделилась знакомая тень.

– Только чужая, – заметила я, лихорадочно соображая. Фигурное катание? Возможно… Тройной тулуп, дупель, дуга… Нет, реально смешно, если кота зовут Дупелем.

– А мне нравится боль. Мне нравится ее причинять… Это просто восхитительно… Истязать, мучить, терзать и наслаждаться агонией, – прошептал маньяк, поглаживая меня кнутом. – Какой бы гордой ни была красавица, пара ударов кнутом заставляет ее валяться на полу и просить о пощаде. Интересно, сколько ударов понадобится тебе, чтобы осознать, что ты – ничтожество?

Тут в дверь постучали, и она открылась, впуская немного света в наше темное царство боли. На пороге мялся какой-то слуга, пряча глаза.

– Простите, ваше величество, я так понимаю, вы заняты… Но вас срочно хотят видеть… – промямлил слуга, бросая мельком взгляд на меня.

Король чертыхнулся сквозь зубы и вышел. Кошачья тень мелькнула на стене. И вот он уже сидит на пыточном столе, вопросительно глядя на меня.

– Тулуп? – предположила я. Кот смотрел на меня такими глазами, что я сразу поняла, что он не Тулуп. На кошачьей морде было явственно написано, что Тулупом его можно назвать только один раз.

– Двойной тулуп?

Котейка склонил голову набок, понимая, что с интуицией у меня все плохо, зато с фантазией отлично!

– Дупель? – с надеждой спросила я, прислушиваясь к шагам за дверью.

Глаза кота округлились, как два блюдца. Бедный, даже закашлялся. Судя по его виду, он чуть разрыв сердца не схлопотал. «Кто назовет меня «Дупель», получит в одноименное место!» – читалось в его офигевших от моей фантазии глазах.

– Аксель? Арабеск? Я тогда даже говорить толком не умела! Откуда я могу помнить твое имя? – простонала я, усиленно вспоминая то, что еще не называла.

Кот отрицательно замотал головой. Дверь со скрипом открылась. Я вздрогнула. Король вошел, отдавая распоряжения страже, а кот снова растворился во тьме. Я услышала, как в замке проворачивают ключ, закрывая дверь в камеру пыток снаружи.

– Ненавижу, когда меня дергают! Тем более по пустякам! – процедил король, с ненавистью глядя на меня. – Хорошо, что есть возможность сорвать на тебе злобу. Итак, на чем мы остановились?

Король щелкнул кнутом, а я стиснула зубы, прикрывая лицо руками и закрывая глаза.

– Страшно? – с издевочкой спросил маньяк, снова щелкнув кнутом в воздухе. – Это я еще не начинал…

Я промолчала, с надеждой пытаясь отыскать глазами знакомый силуэт, спрятавшийся в темном углу.

– Давай договоримся так. Ты подписываешь договор, и я убиваю тебя сразу. Если не подписываешь, я растяну удовольствие на пару дней! – заметил садист, глядя на колесо с цепями. – Как насчет колесования?

Я попыталась сопротивляться, но руки и ноги были связаны, поэтому максимум, что я могла сделать, так это толкнуть его плечом. Меня силой бросили на колесо и зафиксировали цепями. Отличное начало замечательного конца.

На черной отсыревшей стене позади палача появилась светящаяся надпись: «В эфире капитал-шоу «Поле Чудес». Вращайте барабан!» Я простонала, чувствуя, что вращается не только барабан, но и я вместе с ним. Давненько я на карусели не каталась. «Слово из девяти букв», – успела прочитать надпись на стене. Девять букв? Все, выносите черный ящик. Я сразу сыграю в него. «Ладно, семь!» – появилась надпись. Я страдальчески посмотрела на кота, который смотрел на меня, как акушер-гинеколог, мол, рожай давай! «Четыре!!! Четыре долбаных буквы!» – мелькнула последняя надпись. Я простонала. «Сектор приз на барабане. Буква?»

– А! – простонала я, глядя на кота. Кот тяжко вздохнул, прикрывая лапой морду.

Пока я вращалась вместе с барабаном, у меня из декольте выпал медальон.

– Она так любила меня, Анабель, – заметил садист, разглядывая золотую висюльку. – Она была настоящей красавицей, поэтому прожила чуть дольше, чем остальные. На пару дней… Ладно, не хочешь, тварь, по-хорошему, будет по-плохому!

Кнут взвизгнул в воздухе, я зажмурилась, но удара не почувствовала.

– Мышка, я тебя ненавижу! – с нескрываемым раздражением заметил знакомый голос. Я открыла глаза и увидела, что рука, которая должна была меня ударить, замерла на месте, потому что ее сжали когтистые пальцы. Король побледнел, когда вторая рука Фея сжала его горло.

– Итак, знаешь, как правильно вычислить одинокую девушку? – шепотом на ухо садисту заметил Фей. – Рассказываю. Если ты ее ударил, а тебе за это не свернули шею, значит, она действительно одинока. Но боюсь, что применить полученные знания на практике тебе уже не удастся.

– Кто здесь? – вздрогнул маньяк, пытаясь обернуться. – Я не велел никого пускать! Стража!

– Не волнуйтесь, – с издевочкой заметила я. – Это мой кот. И ты ему очень не понравился!