Последний Дозор - Сергей Лукьяненко

Лера смотрела на Виктора и улыбалась. В каждоммужчине, даже самом взрослом, живет мальчишка. Виктору было двадцать пять, ион, конечно же, был взрослым. Валерия готова была отстаивать это со всейубежденностью влюбленной девятнадцатилетней женщины.

— Подземелья, — сказала она на ухоВиктору. — Подземелья и драконы. У-у-у!

Витя фыркнул. Они сидели в комнате, котораябыла бы грязной, не будь она такой темной. Вокруг теснились возбужденные дети исмущенно улыбающиеся взрослые. На разрисованной мистическими символами сценекривлялся молодой парень с белым от грима лицом и в развевающемся черном плаще.Снизу его подсвечивало несколько багровых лампочек.

— Сейчас вы встретитесь с ужасом! —протяжно кричал парень. — А! А-а-а! Мне самому страшно от того, что выувидите!

Произношение у него было таким четким иартикулированным, каким оно бывает только у студентов театральных училищ. ДажеЛера, плохо знающая английский язык, понимала каждое слово.

— Мне понравились подземелья вБудапеште, — прошептал ей Виктор. — Там реальные старые подземелья…очень интересно.

— А здесь всего лишь большая комнатастраха.

Виктор виновато кивнул. Сказал:

— Зато прохладно.

Сентябрь в Эдинбурге выдался жарким. Утро Витяи Лера провели в королевском замке, центре туристического паломничества. Перекусилии выпили по пинте пива в одном из бесчисленных пабов. И вот — нашли кудаспрятаться от полуденного солнца…

— Вы еще не передумали? — завопиллицедей в черном плаще.

За спиной Леры послышался негромкий плач. Онаобернулась — и с удивлением обнаружила, что плачет взрослая уже, летшестнадцати, девушка, стоявшая рядом с матерью и маленьким братом. Откуда-то изтемноты вынырнули служители и быстро увели всю семью.

— Вот это обратная сторона европейскогоблагополучия, — наставительно сказал Витя. — Разве в России взрослаядевушка испугается комнаты страха? Слишком спокойная жизнь заставляет ихбояться любых глупостей…

Лера поморщилась. Отец Виктора был политиком.Не очень крупным, но очень патриотичным, всегда и везде доказывающим ущербностьзападной цивилизации. Впрочем, это не помешало ему отправить сына учиться вЭдинбургский университет.

И Виктор, десять месяцев в году проводя запределами родины, упорно повторял отцовскую риторику. Такого патриота, как он,в России было еще поискать. Это Леру порой смешило, а порой и немного злило.

К счастью, вступительная часть закончилась — иначалось медленное передвижение по «Подземельям Шотландии». Под мостом, вблизижелезнодорожного вокзала, в каких-то унылых бетонных помещениях предприимчивыелюди разгородили маленькие клетушки. Ввернули слабые лампочки, развесилиповсюду обрывки тряпок и синтетическую паутину. На стены поместили портретыманьяков и убийц, бесчинствовавших в Эдинбурге за его долгую историю. И сталиразвлекать детей.

— Это испанский сапог! — с завываниямисообщала девушка в лохмотьях, их гид в очередной комнате. — Страшноеорудие пыток!

Дети визжали от восторга. Взрослые сконфуженнопереглядывались, словно их застали за пусканием мыльных пузырей или игрой вкуклы. Чтобы не скучать, Лера с Виктором становились позади и целовались подболтовню экскурсоводов. Они были вместе уже полгода. Обоих преследовалонеобычное ощущение, что этот роман станет для них чем-то особенным.

— Сейчас мы пройдем зеркальнымлабиринтом! — сообщил экскурсовод.

Как ни странно, это оказалось действительноинтересно. Лера всегда считала, что описание зеркальных лабиринтов, в которыхможно заблудиться и со всего маху налететь лбом на стекло, —преувеличение. Ну как можно не увидеть, где зеркало, а где проход?

Оказалось, что можно. Оказалось, что оченьдаже легко. Они со смехом толкались в холодные зеркальные грани, размахивалируками, блуждали в галдящем людском хороводе, внезапно превратившемся изгорсточки — в толпу. В какой-то момент Виктор призывно замахал кому-то рукой, акогда они все-таки вышли из лабиринта (дверь была тоже коварно замаскированапод зеркало), долго озирался.

— Кого-то ищешь? — спросила Лера.

— А, ерунда. — Викторулыбнулся. — Чушь.

Потом было еще несколько залов с мрачнымиатрибутами средневековых тюрем, потом — «Кровавая река». Притихшие детипогрузились в длинную металлическую лодку, и та медленно поплыла по темной воде«в замок к вампирам». В темноте раздавались зловещие смешки и угрожающиеголоса. Хлопали над головой невидимые крылья, журчала вода. Впечатление портилотолько то, что лодка проплыла от силы метров пять — дальше иллюзию движениясоздавали дующие в лицо вентиляторы.

И все-таки Лере стало жутко. Стыдно за свойстрах, но все-таки жутко. Они сидели на последней скамье, рядом никого не было,впереди стонали и хихикали изображающие вампиров актеры, сзади…

Сзади было пусто.

Но ей упорно казалось, что там кто-то есть.

— Витя, мне страшно, — беря его заруку, произнесла Лера.

— Глупая… — прошептал Виктор ей наухо. — Только не заплачь, ладно?

— Ладно, — согласилась Лера.

— Ха-ха-ха! Вокруг злые вампиры! —подражая интонации актеров, произнес Виктор. — Я чувствую, как оникрадутся ко мне!

Лера закрыла глаза и вцепилась в его ладоньпокрепче. Мальчишки! Все они мальчишки, до седых волос! Ну зачем так пугать?

— Ай! — очень натурально воскликнулВиктор. И сказал: — Кто-то… кто-то кусает меня в шею…

— Дурак! — бросила Лера, не разжимаявек.

— Лерка, кто-то пьет мою кровь… —грустно и обреченно произнес Виктор. — А мне даже не страшно… как во сне…

Дул холодный ветер из вентиляторов, хлюпалавода за бортом, завывали дикие голоса. Даже запахло чем-то, похожим на кровь.Виктор безвольно расслабил руку. Лера со злости больно ущипнула его за ладонь,но Виктор даже не вздрогнул.

— Мне же страшно, дубина! — почти вголос воскликнула Лера.