Меч эльфов. Рыцарь из рода Других - Бернхард Хеннен Страница 25
Меч эльфов. Рыцарь из рода Других - Бернхард Хеннен читать онлайн бесплатно
Люк посмотрел на Оноре. Он искренен? На узком, аскетическом лице рыцаря Люк не мог прочесть ничего. Оноре казался изнуренным, но не слабым, словно его медленно пожирал внутренний огонь.
— Давай же, Люк. Давай начнем. Держи Фредерика изо всех сил. Я вправлю сломанную кость.
Даже во сне старый рыцарь застонал, когда Оноре потянул его за ногу. Люк крепко прижал его к ложу. Рана Фредерика снова начала кровоточить. На белоснежной простыне медленно раскрывающимся розовым бутоном расплывалось алое пятно.
Люк склонился над ногой. Ощупал рану и закрыл глаза. Когда он не смотрел, а доверял своим рукам, он лучше чувствовал раны. Он понимал их. Видел, что причиняло вред.
Мальчик чувствовал разорванную мышечную массу, одну надорванную, небольшую вену, осколок кости, все еще торчавший в месиве плоти.
Люк открыл глаза. Взял из кожаного чехла пинцет. Он знал, как применить его, не разорвав плоть еще сильнее. Еще миг — и он ухватил осколок кости. Осторожно начал вытаскивать его из раны.
Хотя он действовал так осторожно, как только мог, спящий рыцарь вновь застонал.
Мальчик испуганно посмотрел на тень меча. Он все еще был занесен над его головой. Люк тяжело вздохнул.
— Это ты сделал хорошо, — сказал Оноре. — Однако теперь пришло время использовать твой особенный дар.
Да он и хотел, но тень! Люк сжал губы и закрыл глаза. Он должен думать только о ране. Мальчик чувствовал под руками изорванную плоть, корку засохшей крови. Позади себя он слышал дыхание Леона. Не думать о нем! Сейчас важна только рана!
Люк медленно выдохнул. Это как в бою на мечах: нужно начинать медленно, без страха, иначе можно считать, что бой уже наполовину проигран.
Его ладони покрылись холодным потом. Он заставил себя дышать медленно и ровно, чувствовал удары своего сердца. Во всем мире были только он и Фредерик.
Люк ощутил тепло на краях раны. Скоро она воспалится. И тогда не будет иного выхода, кроме как ампутировать ногу. Судьба Фредерика — останется ли он калекой или скоро снова встанет на две здоровые ноги — была в буквальном смысле в его руках.
Люку захотелось, чтобы Тьюред никогда не наделял его этим странным даром. Он приносил ему одни неприятности. Но сейчас не время сетовать. Мальчик искал силу, которая позволяла ему лечить, но вокруг него не было ничего. Он делал что-то не так… На лбу выступил пот. Он снова напрягся, открылся, готовый принять в себя все…
Теперь он очень отчетливо чувствовал присутствие Оноре и Леона. Хотя глаза его были закрыты, он видел их. Он видел всю комнату так, словно находился под потолком. Но силы, которую он искал, которая бы позволила ему спасти ногу Фредерика, не было.
Страх снова закрался в мысли Люка. Он подумал о мече, занесенном над его головой. Сколько еще будет ждать Леон? Он сильнее прижал руки к ране, чтобы они не начали дрожать.
Фредерик застонал.
Мальчик сжал зубы. Он должен… Вот что-то, слева от него, за толстой стеной. Наконец! Он нашел ее! Мальчик выдохнул, и вместе с дыханием из него ушел страх. Руки потеплели. Это было хорошее тепло, совсем без пота. Он чувствовал, как излечивается рана.
А потом послышался крик. Внезапно, безо всякого предупреждения. Крик, которого Люку никогда не доводилось слышать. Невероятно громкий, в нем была такая мука, от которой содрогалась душа. Так, должно быть, кричат грешники, когда их карает сам Господь.
Люк открыл глаза. Он хотел уже обернуться, но тут увидел, как тень меча устремилась к его тени на ложе больного.
Мелкая пыль строительного раствора плясала в золотистых солнечных лучах. В воздухе витал запах свежескошенной травы. На брусья строительных лесов они выставили почетную охрану. Из сердец мертвых деревьев золотыми слезами катилась смола.
Послушники-Львы стояли полукругом вокруг открытого каменного саркофага в северной стене их башни-гробницы. Они еще даже не принимались за строительство потолка на первом этаже. Не было двери, не было окон. Пол был усыпан стружкой и мусором. Ничего не было готово. Только жизнь Даниэля окончилась преждевременно.
Он лежал в каменном гробу, укутанный в белые ткани. На груди покоилась его рапира, которой он никогда еще не сражался в настоящем бою. Хотя бальзамировщики сделали все возможное, и труп мальчика привезли в Валлонкур в свинцовом гробу, лицо Льва ввалилось. Закрытые глаза были впалыми, слегка приоткрытые губы потемнели.
В двух лампадах рядом с саркофагом курился ладан, но его аромат не мог победить запах тления. Пахло гнилью. Слишком много дней прошло с тех пор, как «Праведный гнев» разорвало от ярости и горящие бронзовые осколки унесли жизнь Даниэля. Никто не смог бы такое долгое время удерживать запах тления. А летом и подавно!
Гисхильда чувствовала себя до странного опустошенной. Все остальные ее товарищи не могли сдержать слез, когда Друстан рассказывал о жизни Даниэля. А принцесса только смотрела на впалое лицо, и ее не оставляло чувство, что единственное, что останется в ее воспоминаниях от погребения — это запах тления, наполнивший башню.
Три дня под руководством пяти Крестов они работали над каменным саркофагом для своего товарища. Три дня — и вот немного больше, чем просто оболочка, готова. Сотни часов они проведут еще за работой, чтобы снять с необработанных уступов побеги плюща и лавра. Только герб останется таким же, как и был, — четко очерченная область, пустая.
Гисхильда как-то смирилась со смертью Даниэля, но то, что он будет лежать в саркофаге без герба, наполняло ее гневом. Это несправедливо! Еще пара дней — и их звено получит герб. А Даниэль умер слишком рано. Его герб останется белым навсегда, хотя он почти целый год делил с ними все невзгоды.
— …Даниэль был тихим парнем. Не из тех, что завоевывают сердца смехом.
Гисхильда заметила, как Друстан мельком взглянул на Раффаэля. Бернадетта покраснела. А Раффаэль… Он улыбнулся. Принцесса была удивлена тем, насколько хорошо знал их магистр. Жоакино, похоже, ничего не заметил. Он был хорошим капитаном, но иногда он был на удивление невнимательным.
— Думаю, у многих из вас возникнет чувство, что вы плохо знали его, что вообще ничего о нем не знали. Да, может быть, некоторые даже подумали, пусть лучше он, чем другой, тот, кто нам ближе.
Эти слова испугали Гисхильду. У нее было ощущение, что Друстан заглянул ей прямо в сердце. Но сейчас он не смотрел на нее. Интересно, другие тоже думали так же, как она? Даниэль просто был рядом с ними. Он не сделал ничего особенного. Ни хорошего, ни плохого. Он не был выдающимся фехтовальщиком или пловцом. И учеба давалась ему не слишком легко и не слишком трудно. Он был именем, лицом… Но не оставил во мне глубоких следов, подумала Гисхильда. Он был таким же, как его герб: белым, пустым.
— Не стыдитесь своих чувств, — проникновенно говорил Друстан. — Не стыдитесь того, что вы счастливы потому, что смерть постигла не вас и не того, кого вы любите. Не стыдитесь, если не прольете ни единой слезинки. Честное чувство всегда к месту, хотя иногда будет более мудрым не выказывать его. Будьте достаточно честны для того, чтобы не лить лживых слез. Покажите в этот час свое истинное лицо. И поверьте мне, неважно, что вы сейчас чувствуете, придет день, когда вы поймете, что без Даниэля пусто. Хотя вы этого еще не понимаете, все мы — как большой розовый куст. И Даниэль — почка, которая не смогла расцвести. В нашем великолепии нам будет не хватать его. С ним мы были бы совершеннее.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии