Рыцарь или трус - Саша Мэри Миллер Страница 24

— Тогда решено, — ответила Раннора и прижалась щекой к щеке Ясенки. — Подруги навсегда.

Харуз и Маркла официально попрощались с ней, и Харуз поцеловал ей руку.

— Всегда помните ваш древний девиз, — сказал он, показывая на ожерелье, которое сам подарил ей и которое она теперь носила открыто. — «Нет огня — нет пепла» [1]. А без Ясенки огня станет при дворе намного меньше.

Она восприняла это как обычный комплимент. Но труднее всего ей оказалось прощаться с лордом Ройансом.

— Вы сильно заинтересовали меня, леди Ясенка из Дома Ясеня, а ныне — владычица Морских Бродяг, — сказал он ей. — Вы и ваш отважный супруг. Не оставляйте двор слишком надолго.

— Мы будем встречаться так часто, как я смогу, — ответила Ясенка. Затем, поддавшись порыву, она поцеловала седого придворного в щеку. Он улыбнулся ей в ответ, и, что замечательно, в его улыбке не было и намека на холод.

Затем они с Оберном уехали со своей маленькой свитой, куда меньшей, чем полагалось бы при ее ранге, но ей и этого было более чем достаточно. Она пыталась ехать бок о бок с Оберном, но он всегда выезжал на полкорпуса вперед. Как только она хотела догнать его, он нарочно пришпоривал коня. Латром и его люди несли охрану. Предводитель Снолли со своими людьми уехали несколько недель назад, и пыль от копыт их лошадей уже давно осела. Солдаты тянули жребий, кто будет править повозкой, поскольку в ней ехала Эйфер со всеми сундуками и коробками, и все солдаты пытались добиться ее внимания.

Хотя болотные люди по-прежнему порой совершали набеги на земли за Пограничной рекой, путешественников никто не потревожил. Возможно, вид хорошо вооруженных солдат Латрома отбивал охоту у любого разбойника. А зрелище молодой жены, открыто ехавшей рядом с мужем, заставлял людей улыбаться и желать им счастья.

Ясенке была интересна страна, по которой они путешествовали. Дорога вилась среди низких холмов, и когда они добрались до развилки, где повернули на восток, Оберн сказал ей, что теперь они едут по землям, прежде принадлежавшим Дому Ясеня.

— Мы пересекли реку Рендел возле замка Крагден и будем пересекать ее еще раз, неподалеку от того места, где она впадает в море. Когда мы доедем туда, мы увидим башни Нового Волда, который некогда был Яснекрепостью.

— Значит, наш дом вблизи моря?

— Да. И слишком близко к Трясинной земле. Когда мы впервые приехали туда, эти черти сидели за Пограничной рекой и не высовывались. Теперь мы то и дело натыкаемся на них в полях, где пытаемся вырастить ячмень на зиму, так что приходится охотиться на них.

— Может, я смогу поговорить с болотными людьми, и они перестанут нападать на вас. На нас.

Оберн пожал плечами:

— Мысль хорошая, но, боюсь, пользы будет мало. Если ты пойдешь в Зловещую Трясину, они просто украдут тебя… как уже кое-кто сделал однажды. — Он рассмеялся. — Но по другой причине.

Сердце Ясенки замерло — она подумала о Горине. Но затем поняла, что Обери говорит о ее сводном брате. Она улыбнулась, но муж не ответил ей тем же.

— Мы видим все больше земель, где посевы выросли поздно, — сказала она. — Те укрытия, о которых ты говорил, должны помочь. Может, грядущая зима будет вовсе не такой суровой, как думают твои люди.

— Поначалу мы боялись, что это сама земля отвергает нас. Но холод немного ослаб.

Это было так. Когда они доехали до полей, то увидели на них зеленую поросль почти до колена, причем без каких-либо укрытий, словно земля пользовалась последним моментом. Да и воздух был довольно теплым, так что Ясенка сняла меховой плащ и набросила поверх дорожного платья легкую накидку.

— Будем надеяться, что так и останется.

«Разве, — думала она, — нам больше не о чем говорить, кроме как о погоде да посевах?» То, что он шептал ей на ухо по ночам, когда они думали, что остальные спят, он никогда не повторял при свете дня. Но откуда такая холодность? Куда делись те дни, когда они были вместе и всегда находили тему для разговора? Неужели он вел себя с ней как влюбленный только тогда, когда нуждался в проявлении любви к себе?

Горин…

Нет! Ясенка решительно отбросила эту мысль. Она должна забыть о нем. Горин мертв для нее. Ее жизнь — впереди. В конце этой дороги, в Новом Волде. С Оберном. С ее мужем.

Первые дни в Новом Волде слились для Ясенки в единое целое. Ей отдали в распоряжение целую башню, и Эйфер устроила ужасную суету и беготню, перенося в нее вещи Ясенки и устраивая все по своему вкусу. Горничной не нравилось, как расставлена мебель, и сначала все переставили так, потом эдак, и Ясенка просто сбежала, пока все не кончилось.

К своему ужасу, Ясенка обнаружила, что Оберн не собирается проводить с ней каждую ночь. Порой он предпочитал отправиться куда-нибудь еще.

— Таковы обычаи Морских Бродяг, — сказала одна из женщин, приставленных к ней. — В конце концов, если они будут привязаны к женской юбке, то как они смогут уходить в море и добывать для нас золото? Но ты не бойся, леди. Сейчас год близится к концу, а нам еще надо подготовиться к зиме. Он часто станет бывать у тебя зимой, и твоя постель не остынет. — Она хихикнула и выставила вперед свой живот. — Ему много с чем надо разобраться. Кстати, многие наши девушки ко времени свадьбы уже ходят с животом. Так легче всего получить мужа.

Прочие женщины рассмеялись следом за ней.

Ясенка подозревала, что это не совсем шутка. Окно ее спальни выходило на гавань, за которой виднелось пятно голубой воды, которую она помнила с тех пор, как выбралась из пещер, убегая от гигантских птиц, живших на краю Зловещей Трясины. Тогда она и нашла Оберна, раненого, нуждавшегося в помощи. Окно было забрано крепкими ставнями, и его можно было затянуть промасленной кожей, — да вскоре и придется так сделать, думала Ясенка; приятный ветерок с моря мог со дня на день смениться ужасным штормом. Она была рада, что ее постель была завешена тяжелым шерстяным пологом, чтобы не впускать туда холод, и что на каждом этаже башни есть камин.

Как-то раз во время всей этой суеты с устройством в башне в первый месяц ее жизни в Новом Волде, в тот момент, когда Ясенка доставала из корзин платья и разглаживала складки, вошел Оберн с хорошеньким мальчиком лет десяти.

— Я хотел бы, чтобы ты кое с кем познакомилась, — сказал он Ясенке. — Это Рохан.

— Желаю вам тепла и светлого дня, леди, — сказал мальчик. Он неуклюже поклонился, и Ясенка улыбнулась. Его явно только что научили кланяться.

— И тебе доброго дня, — сказала она. — Ты Морской Бродяга?

— Еще нет, леди, но когда-нибудь им стану. — Он посмотрел на Оберна. — Я хочу быть таким, как мой отец.

Ясенка ошеломленно уставилась на Оберна. Только сейчас она заметила сходство между ними. Те же волосы, те же глаза.