Повенчанная тьмой - Валерия Чернованова Страница 24

Не хватало для полного счастья разбить себе голову.

— Какие мы нежные, — выруливая на проспект, съязвил этот бес.

По-другому и не назовешь.

В этот раз Эчед гнал еще быстрее, хоть до сегодняшнего вечера я была уверена, что быстрее гнать в принципе невозможно. Разве что на каких-нибудь всемирно известных гонках, типа «Формулы-1». Даже странно, что мы не разбились, ни в кого и ни во что не врезались. Особенно учитывая погоду. Во тьме, отгоняемой в подворотни фонарями и сверкающими витринами, метались, подобно светлячкам, крупные снежинки. Они ярились, липли к машинам, бросались редким прохожим в лица. А мы продолжали лететь по дороге, обгоняя другие автомобили, постепенно отдаляясь от огней и суеты столицы и все глубже погружаясь во тьму пригорода. На страх сил уже не осталось. Я просто сидела, отрешенно пялясь в окно, устало решив, что если куда-нибудь и врежемся, то... Что ж, это будет закономерное окончание вконец испорченного вечера.

— И чем ты думала? — Кристиан сжимал руль с такой силой, как если бы собирался вот прямо сейчас его вырвать и вышвырнуть в окно. А потом и меня отправить следом за рулем.

— Чем я думала? — Апатию как рукой сняло. Я жадно глотнула ртом воздух, потому чуть в тот момент имела все шансы задохнуться от негодования. — Да вы весь вечер (ты и Хелена!) только и делали, что меня подначивали! Знали, чем это может закончиться, но продолжали сыпать издевками. Как там сказала твоя подружка? Мне не хватает адреналина. Ну так вот, спасибо вам за него! Сегодня его всем хватило!

— Вообще-то не знали, — не отрывая от дороги взгляда, буркнул Эчед.

— Что?

— Твоя сила была запечатана долгие годы. Чтобы такое выкинуть. — Он покосился в мою сторону. — Что ты вообще такое?

— Ты, как всегда, галантен до невозможного.

— Нет, я серьезно. Так не бывает, Эрика. Колдуны, даже потомственные, не способны устроить пожар, только немного распсиховавшись.

— Вообще-то вы меня довели не до немного, — справедливости ради заметила я.

— Хотя. — вслух размышлял ведьмак, — ты ведь тоже Батори. А с нами возможно всякое. В тебе течет ее кровь.

Я прекрасно поняла, кого он имел в виду, и это спровоцировало во мне новую вспышку раздражения. Потому что когда тебя сравнивают с сумасшедшей убийцей. В общем, на комплимент заявление Эчеда явно не тянуло.

— Это еще надо доказать!

— Да что там доказывать? — хмыкнул ведьмак. — Вы с ней практически одно лицо. Ты ведь сама все видела. Жаль, сохранился всего один портрет Эржебет, и тот не самый удачный. У нас дома висит копия, и если повесить рядом твою фотку. Короче, ты Батори, нравится тебе это или нет. — Кристиан усмехнулся. — А это значит, что мы с тобой дальние, очень дальние родственники, маленькая ведьма.

Стоило представить, что в моих жилах течет такая же кровь, что и у Эчеда (хотя у него, скорее всего, сердце качает соляную кислоту вперемешку со змеиным ядом), как захотелось закатать рукава и хорошенько почесать запястья. Или сделать себе кровопускание, чтобы очиститься от этой заразы.

Всю оставшуюся дорогу и он, и я хранили молчание, потому что понимали: иначе может случиться еще одно возгорание.

Бентли жалко.

Особняк Эчедов встречал нас тьмой и тишиной. Абсолютной, если не считать уныло скрипнувших ворот, наверное, таким образом приветствовавших своего хозяина. Выйдя из машины, я вскинула голову. Черные провалы окон, комья снега на покатой крыше и им же припорошенные каменные чудовища — драконы. Снега, к слову, становилось все больше. Природа явно сошла с ума, вознамерившись к Рождеству превратить особняк Эчедов в гигантских размеров сугроб.

В самом доме тоже царила тишина. Знаю, время позднее, было уже около полуночи, но складывалось ощущение, что обитатели особняка не уснули, а давно вымерли.

По лестнице я поднималась, борясь с желанием сорваться на бег, лишь бы поскорее оказаться как можно дальше от Эчеда и не слышать за спиной его шаги.

— Эрика, подожди. — Стоило мне преодолеть последнюю ступеньку и нацелиться взглядом на дверь своей спальни, как Кристиан остановил меня, удержав за руку. Перехватил ее и легко сжал запястье.

Пришлось обернуться.

— Что бы ты там себе ни думала, я не хотел доводить тебя до срыва. Просто рядом с тобой. — Ведьмак скривился, как будто каждое слово давалось ему с трудом, и он в принципе не собирался все это говорить. — Мне сложно контролировать эмоции. Ты оказываешь на меня очень странное воздействие, маленькая ведьма.

Его голос понизился до шепота, и, кажется, именно из-за него жар с ладоней перекинулся на все тело.

Опомниться не успела, как оказалась прижата к стене. Мелькнула мысль, что это уже входит у Эчеда в привычку. Очень и очень вредную, совершенно прескверную.

— Не скажу, что мне нравится то, что я к тебе испытываю. — Теперь уже низкий, хриплый шепот касался губ, которые я напряженно облизнула. — Но я не могу ничего с этим сделать. Наверное, нужно просто уступить раз искушению.

Сказал тот, кто на протяжении всего вечера мило общался с другой.

Не знаю, хотел меня Эчед доводить или не хотел, но я снова чувствовала себя доведенной. До ручки, белого каления и всего остального. Значит, ему не нравится то, что он ко мне чувствует! Значит, на людях он с Ясмин милуется! Обжимается, целуется. А потом, когда никто не видит, развлекает себя охотой за «маленькой ведьмой».

Хищник чертов.

— А не пошел бы ты к своей Ясмин? — С силой, вкладывая в этот толчок всю свою злость, ударила его в грудь.

Ведьмак только покачнулся, но не отступил ни на шаг. Вместо этого уперся ладонями в стену, прямо над моими плечами, и довольно так ухмыльнулся:

— Ревнуешь?

— Даже не думала. Спокойной ночи, Эчед. — Я пригнулась и, прежде чем он успел окончательно впаять меня в стену или в себя, проскользнула у него под рукой. — Тебе что-то надо делать со своим самомнением, иначе так никогда и не научишься адекватно оценивать свои шансы. И кстати, в моем случае они нулевые, так что можешь больше не напрягаться.

Я успела сделать два шага, ровно два шага, прежде чем меня схватили за руку, дернули на себя и грубо развернули обратно.

— Разве я разрешал от меня отворачиваться? — А вот теперь в его голосе звучали те самые нотки, от которых в прежние времена у меня от ужаса подкашивались ноги. — Мы не закончили, Эрика, — прошептал вкрадчиво, снова надо мной нависая, проникая в меня ядовитой тьмой своего взгляда.

Тьмой, полностью захлестнувшей зеленую радужку.

И я поняла, что сейчас меня или все-таки прибьют, или... поцелуют. Лучше бы первое, честное слово, потому что от одной только мысли о втором я готова была вспыхнуть сверхновой. От злости, перебившей тот самый ужас, что вызывал во мне этот его маньячный голос.

— А то что? — бросила с вызовом, упираясь свободной ладонью ему в грудь. — Снова меня проклянешь? Ну так я теперь тоже могу дать сдачи. Советую, Эчед, спрятать все свои фотографии. — Дернула рукой яростно и процедила в посеревшую рожу: — Вот теперь мы закончили.