Выбор алианы - Валерия Чернованова

Все любят хеппи-энды. Жаль, не всегда они случаются в жизни. И только заядлые мечтатели и неисправимые оптимисты верят в такие сказки. Им постоянно слышится мажорный аккорд.

Увы, в мелодии моей жизни преобладают минорные ноты.

Наверное, я законченная пессимистка, потому как с недавних пор ни в какие «и жили они долго и счастливо» не верю.

С недавних – это с сегодняшнего вечера, который можно сравнить с виражами на американских горках. Когда то летишь вверх, то ныряешь вниз, и тебе то страшно до чертиков, то дух захватывает, и в животе хлопают крыльями сотни бабочек.

Танец со Скальде – это как раз про тех самых бабочек и про стремительный полет до небес. Нападение Крейна – поворот в мертвой петле, после которого несешься в бездну. Поцелуй с тальденом – снова взлет к солнцу, выше облаков. А потом…

Я сама столкнула себя из поднебесного рая на грешную землю. Падение было коротким, приземление – болезненным. Насмерть не разбилась, но сердце все в трещинах.

Надо будет спросить Хордиса, нет ли у него еще какого-нибудь обезболивающего. Чтобы в груди так противно не ныло. А лучше пусть даст мне общий наркоз. Хоть высплюсь нормально.

Еще бы раздобыть обидоутоляющих капель. Но вряд ли они найдутся в аптечке целителя.

И ведь не на кого свалить вину, сделать крайним. Сама влюбилась. Сама оттолкнула. Прервав самый умопомрачительный поцелуй в своей жизни.

Запаниковав, я отстранилась от Скальде, лишая себя тепла его объятий, ласки таких желанных губ. Стирая мимолетные мгновения счастья, как будто их и не было.

– Это неправильно, – пушечным залпом прогремело в тишине опрометчивое.

И зачем только сказала… Ненормальная.

Спустя секунды, а может, вечность его напряженного молчания и моего прерывистого дыхания, услышала:

– С Крейном тоже так было? Сначала позволяла вокруг себя крутиться. Потом, когда надоел, оттолкнула.

Слова ударили пощечиной.

Ревность и злость, полыхнувшие в глазах дракона, скрыл уже ставший привычным лед. Он затянул мутной коркой ясную радужку, и меня обдало холодом. Казалось, вокруг нас вот-вот закружит вьюга, снежная метель подхватит меня и бросит в сугроб.

Внутри всколыхнулась обида, замешанная на собственных страхах и сомнениях.

– Значит, вот какой вы меня считаете? Девицей легкого поведения, соблазняющей всех подряд? – Только что поцелуи Ледяного были так сладки, а теперь на губах горчило от его слов. – Герцогов, тальденов… Ваше великолепие, я уже давно не в том возрасте, чтобы играть чувствами. И никогда не рассматривала мужчин в качестве игрушек.

– Вас постоянно видели вместе, – хлестнул упреком.

Тьма в сумрачном взгляде густела, становясь непроницаемой. А я-то, наивная, понадеялась, что прощена и помилована. Но Герхильд вдруг решил начать меня «казнить».

– Ну простите, что не зарывалась в снег всякий раз, когда он оказывался рядом! Я с ним встреч не искала. Может, еще оправдаете Крейна и посочувствуете ему? Скажете, что поступил правильно, проучив кокетку за легкомыслие. Какой молодец!

– Ты извращаешь мои слова, Фьярра, – процедил, будто лед зубами крошил. – Крейна накажут за то, что он тебе… с тобой сделал. Я просто пытаюсь понять, почему это произошло.

Тоже мне, сыщик доморощенный.

Черты лица Герхильда заострились, стали еще более резкими, будто высеченная из камня маска. Свободная рубашка скрадывала тело, но я скорее чувствовала, чем видела, как мышцы бугрятся от напряжения на руках, на груди тальдена. В то время как в душу к нему на шабаш слетались ведьмы и прочая нечисть.

Правду говорят, все драконы – неисправимые собственники. А еще ревнивцы, каких свет не видывал. Даже Ледяные. Любить не умеют, зато ревновать – слепо, до бешенства – это сколько угодно. И вот сейчас его подмороженное великолепие бесится от того, что кто-то другой посягнул на желанную добычу. Осмелился ее целовать.

Наверное, потому и пришел. Чтобы стереть прикосновения губ Крейна, своим поцелуем наложить печать. Подтвердить право собственности. А не потому что беспокоился, каково мне сейчас, после того, как чуть не стала жертвой насилия. Поставил тавро, как на любимой корове.

И еще чем-то недоволен!

– Я устала и хотела бы отдохнуть. Вам в любом случае не следует здесь находиться, – выразительно покосилась на дверь.

Тальден усмехнулся, напоследок всадив мне взглядом в сердце осколок льда, и, бросив холодно: «Доброй ночи, эсселин Сольвер», ушел, так и не поняв, что же со мной на самом деле происходит.

Не пожелав понять.

Впрочем, откуда Скальде было знать, что я оттолкнула его не из-за обиды. Не из-за того, что такой ревнивец и собственник. И даже не из-за угрызений совести перед Лешей. Последняя уже давно скончалась в муках. Вместе с любовью к мужу.

Я просто испугалась, что могу в любой момент потерять то, что стало для меня по-настоящему важным.

Скальде целовал эсселин Сольвер, прекрасную княжну Лунной долины… Ладно, не прекрасную, а подсвеченную синяками. Но все равно княжну. Вот только я никакая не княжна. Я просто Аня. Аня Королева. Девушка из другого мира, которой никогда не стать ари. Даже если Герхильд из всех алиан выберет меня и после первой брачной ночи я не превращусь в ледяной памятник, для меня хеппи-энда все равно не случится. Ведь мое место сразу займет Фьярра.

Коза драная.

Жаль, что я не Скарлетт О’Хара, которая все проблемы благополучно оставляла на завтра. Увы, у меня никогда не получалось кормить себя «завтраками». И я не робот, чтобы отключать мысли на ночь. Ставить неприятные, разъедающие душу чувства на паузу.

Наконец-то перестала врать самой себе и призналась, что влюблена. По уши, безвозвратно и без всяких привязок. И мне совсем не хочется продолжать обманывать Скальде. Ну не могу я с ним целоваться и при этом прикидываться той, кем на самом деле не являюсь!

– Ну и что прикажешь делать? – спросила преспокойно дрыхнущего возле камина Снежка.

В ответ кьерд лениво дернул хвостом, усыпав пол вокруг себя искрящимися снежинками. Как будто от назойливой мухи отмахнулся. От меня. Наверное, таким образом питомец хотел сказать: отстань! Мне не до ваших сердечных метаний. Сами разбирайтесь.

Я обвела комнату задумчивым взглядом. Поймала в зеркале свое отражение – в серебряной глади маячила хрупкая светловолосая девушка.

Не я.

Это было не мое тело, не мой мир, не мое время. Но мужчину, с которым меня свела судьба, – его безумно хотелось назвать своим. И чтобы он узнал настоящую меня. Полюбил Аню, а не Фьярру.

– А знаешь что? – Кьерд не знал и не хотел знать. – Возьму и разберусь!