Волкодав - Мария Семенова Страница 23

А про себя подумал, что так и не купил ей синие бусы. Себянебось не забыл, бегом побежал заказывать ножны…

– Здравствуй, почтенный Бравлин, – обратился междутем Фитела к старшине, и Волкодав сперва удивился, но потом рассудил, что купецбыл здесь не впервые и наверняка знал полгорода. – Что это здесь произошлос моим человеком?

– И ты здравствуй, Фитела, богатый гость, –ответил Бравлин. – И ты, Аптахар. Случиться-то ничего пока не случилось.Только вот мастер Варох признал его меч и говорит, что это – Жадоба.

– Во дела! – восхитился Аптахар и звонко хлопнулсебя по бедру ладонью: – Нет, дружище Бравлин. Жадобу словить, конечно,дело доброе, но нынче ты промахнулся.

– Пожалуй, – согласился купец.

– Что вы можете сказать об этом человеке? – кивнувна Волкодава, поинтересовался Бравлин.

– Ничего, кроме хорошего, – ответил Фитела безраздумий.

Аптахар же добавил:

– Он венн, мы зовём его Волкодавом.

Бравлин с сожалением посмотрел на налившегося багровойкраской Вароха. Он спросил:

– А давно ли вы его знаете?

Аптахар принялся загибать пальцы и ответил:

– Четырнадцать дней.

Фитела согласно кивнул.

– Так-так! – встрепенулся старик.

Бравлин со вздохом развёл руками:

– Ничего не поделаешь. В кром надо идти, пускайкнесинка судит.

– Кнесинка? – переспросил Аптахар.

– Ну да, кнесинка Елень. Кнес-то нынче вотъезде, – кивнул Бравлин. И повернулся к Волкодаву: – Ты, парень,давай-ка сюда меч. Выйдешь чист перед государыней – получишь назад.

– Не дам! – сказал Волкодав.

Бравлин покосился на своих молодцов, но Аптахар перехватилвзгляд старшины.

– Не советую, Бравлин, – сказал онспокойно. – Я видел его в деле… ребят погубишь и его живым не возьмёшь.Давай лучше я буду ручателем, что он не сбежит по дороге. Ведь не сбежишь,Волкодав?

– Пусть тать бегает! – повторил Волкодав.

– Мой человек хочет сказать, – вмешалсяФитела, – что, пока он не назван преступником, ему нет нужды ни убегать,ни отдавать оружие. Он рад будет предстать перед кнесинкой и не сомневается веё мудрости и справедливости, но до тех пор в его свободе не властен никто.Так, Волкодав?

Тот кивнул. А про себя в который уже раз поразился способностиучёных людей облекать складными словами всё то, над чем сам он размышлял быполдня.

* * *

Кром зовётся так оттого, что, во-первых, отгораживает самуюукромную часть поселения, а во-вторых, строят его из кремённо-твёрдого камня исамого лучшего, кремлёвого леса. Галирадский кром стоял на неприступномскалистом холме под защитой знатного рва и крутого вала, над которым высилисьбревенчатые стены. Если какой-нибудь ворог надумает взять Галирад и проломитвнешние укрепления, обширный кром примет защитников города и, чего доброго,позволит им отсидеться, пока гонцы летят за подмогой. Волкодав отметил просебя, что ров был ухожен, а земляной вал покрыт глиной и обожжён. Видно, кнесане зря прозывали Глуздом, то есть Разумником. Посмотрим, в отца ли удаласьдочь…

Если бы суд судить предстояло, скажем, кнесичу –какому-нибудь безусому юнцу, годящемуся Волкодаву в молодшие братья, – онне ждал бы для себя добра. Юнец поверит наговору, прельстится честью схватитьЖадобу… Иное дело кнесинка. Суд женщины – священный суд Хозяйки Судеб.

Им пришлось довольно долго ждать во дворе, но наконецБравлин разыскал старшего витязя и, почтительно сняв шапку, изложил емупроисшедшее. Могучий седой боярин выслушал и скрылся за дверью, и Волкодавобратил внимание, что у ворот сразу прибавилось отроков. Если кнесинка признаетв нём Жадобу…

Потом слуги расстелили у крыльца пушистый ковёр и утвердилина нём резное деревянное кресло-столец. Волкодав предпочёл бы, чтобы его судилитак, как было принято дома, – под праведным деревом или на берегу чтимойреки. Он нахмурился. Сольвенны с их Правдой большого доверия ему не внушали.

Но тут на крыльце появилась кнесинка Елень, и он мигом обовсём позабыл.

Кнесинка была прекрасна. Дочери вождей всегда бываютпрекрасными. Это так же верно, как и то, что большуха всегда разумна исправедлива, а муж её – первый охотник и храбрейший воин в роду. Вожди –лучшее, что есть у народа, ими он и Богам предстоит…

Кнесинка выглядела едва ли не ровесницей Ниилит. У неё быларусая коса толщиной в руку и серые глаза, как два лесных родника. На чистом лбукрасовался серебряный венчик, усыпанный зелёными, в цвет клеток понёвы,камнями. Дивное диво, девичья красота!.. Ниилит легко было обхватить в поясепальцами; кнесинка была полнотела. Ниилит была диким котёнком, стремительным ипугливым. Кнесинка, привыкшая к почтению и любви, выступала белой лебедью…

– Гой еси, государыня, – в пояс поклонилисьпришедшие.

– И вам поздорову, добрые люди, – приветливоответила она, усаживаясь в кресло. Её взгляд задержался на лицеВолкодава. – Боярин Крут Милованыч мне сказывает, – она кивнула нарослого седоголового воина, стоявшего по правую руку, – что здесь человек,которого другой посчитал за Жадобу?

– Истинно, государыня, – тотчас ответилВарох. – Вот он, Жадоба! – И вытянул узловатую руку, указывая наВолкодава. – Я узнал его по мечу!

– Покажите мне этот меч, – сказала кнесинка Елень.Волкодав молча размотал тряпицу и подошёл к девушке, держа меч на ладонях. Онзаметил, как поползла к ножнам рука красивого молодого боярина, стоявшего слеваот кресла. Волкодав не удостоил его даже взглядом и отступил, сложив узорчатыйклинок к ногам кнесинки на ковёр.

– Он пришёл ко мне заказывать ножны, – продолжалстарый мастер. – Думал небось – коли я не бойко торгую, так нечего и бояться!А я его сразу признал!..

Волкодав угрюмо смотрел на свой меч, поблёскивавший наковре.

– А что скажут очистники? – кнесинка Еленьповернулась к Фителе. – Молви слово, почтенный гость.

Фитела с поклоном вышел вперёд.

– Этого человека, – начал он, – я впервыеувидел в Большом Погосте, в корчме Айр-Донна, две седмицы назад. Он пришёлнаниматься в охранники…

– Он был один? – быстро спросила кнесинка.

– Нет, госпожа, он сразу предупредил меня, что с нимещё двое: девушка, которую ты здесь видишь, и больной друг – слепой, весь вязвах. Я нанял его и…

– В Большом Погосте? Так близко от Галирада?

– Я и не хотел нанимать его, госпожа, но он сумелдоказать, что лишним не будет.

– Накостылял мне по шее, – хмыкнул Аптахар. –Прости, государыня кнесинка.