Мой муж - злодей - Ксения Власова Страница 23

Она отмахнулась от его предложения и тоже принялась подниматься по насыпи. Ноги утопали в мокром песке, идти было тяжело.

— С текстом я разобралась, — пропыхтела Ева. — Он начал ко мне прислушиваться.

— Да, это правда, — подтвердил ее мысли Кар. — Автор пока не видит в тебе личность, только картонного персонажа. Но ты сделала важный шаг в нужном направлении. Теперь с твоими желаниями все-таки считаются.

Они оказались на самой верхушке насыпи. Зеленая степь осталась далеко внизу. Железная дорога, бегущая под ногами черной узкой лентой, исчезала за горизонтом.

— Уху-у-у! — закричал Кар и поднял руки, едва не расплескав остатки кофе. — Свобода!

Ева рассмеялась. В лицо бил холодный порывистый ветер. От него закладывало уши и щурились глаза, но это только добавляло остроты ощущениям. Нечто, напоминающее эйфорию, рассыпалось в душе взрывом хлопушки с конфетти.

— Так вот, темные эманации, — без всякого перехода сказал Кар. Он опустил руки и вновь повернулся к ней лицом. — Что ты про них помнишь?

— По-моему, я пропускала эти моменты в книге, — честно призналась Ева. — Меня больше интересовала… хм… любовная линия.

— Никогда не говори об этом авторам, — посоветовал Кар. — Они обижаются. Прям как кошки, которых погладили, но против шерсти.

— Я запомню, — пообещала Ева. — Просветишь?

Вдалеке раздался гудок паровоза. В небо взметнулось черное облако дыма.

— Темные эманации — это магические вибрации, которые сопровождают некромантов. Их дар заключается в умении перейти грань и подчинить себе смерть. В каком-то смысле они спорят со Жнецом (пусть и за тело, а не за душу), а для этого нужна огромная сила. Та самая, что позволяет сохранить рассудок в мире мертвых, но создает проблемы в мире живых.

— А Жнец — это Бог смерти, да?

— Ты кроме любовной линии вообще что-нибудь запомнила?

Ева смутилась.

— Там был ужасный шрифт и отвратительная обложка, — попыталась оправдаться она. — Я все время отвлекалась.

— В общем, вернемся к сути, — решил Кар. Вопрос про Бога он проигнорировал. — Чем сильнее некромант, тем больше магических эманаций от него исходит. Твой муж, к слову, очень талантливый маг. А потому он обречен на одиночество: обычным людям находиться с ним рядом довольно сложно. Их преследует то же чувство тревоги и паники, что накрывает человека, если он, скажем, положит голову в пасть тигру. Возможно, тигр вам и хорошо знаком, но, согласись, это не повод доверять ему свою жизнь, верно?

— Может быть, — растерянно пробормотала Ева. — Поэтому целители не лечат некромантов? Из-за личной неприязни?

— Нет, здесь все сложнее. — Кар покачал головой. — Целительство и некромантия — две стороны одной медали. Имея общую суть, они противоречат друг другу, как огонь и лед. По этой причине многие исцеляющие или просто заживляющие раны амулеты причиняют некромантам адскую боль. Ну да ты сама видела. А лично лечить этих темных товарищей тоже никто не горит желанием. Маг-лекарь после применения дара на некроманте схватывает нехилый откат: это и чисто физическое недомогание, и душевная боль (по ощущениям схожая с потерей близкого человека). А если зайти слишком далеко, можно и дара лишиться: сила некроманта просто его потушит.

— Я тоже схлопочу откат?

— Ага, но чисто физически. Эманации тут ни при чем. Ты сильно выложилась с непривычки. Элизабет, если честно, слабый маг.

— Ясно, — ошарашенно протянула Ева. — Ну что, теперь хотя бы понятно, почему от Реймонда все шарахаются, как от чумного.

— Он для них и есть чумной, — пожал плечами Кар. — Поэтому таких, как он, и называют проклятыми. Чем раньше в них просыпается дар, тем быстрее они теряют возможность нормально жить в обществе.

Новый гудок паровоза заставил подскочить от неожиданности. В сгущающихся сумерках постепенно прорезались очертания несущегося на всех порах локомотива.

— От некромантов отказываются даже родители? — тихо спросила Ева.

— Не отказываются, но сокращают количество контактов. Эту неприязнь, этот страх сложно контролировать… Даже если постоянно напоминать себе о причинах.

— Ужасно, — смотря под ноги, мрачно заметила она.

— Пожалуй. Твоему мужу еще повезло — он потомственный некромант. Мать умерла почти сразу после его рождения, но отец занимался его воспитанием долгие годы. Пока не сгорел на работе.

Ева чуть дернула головой.

— В буквальном смысле?

— Ну почти. Он вложил в заклинание слишком большую силу. Это унесло его жизнь.

Она припомнила, что в финале книги Реймонд тоже погиб, пожертвовав собой. Кажется, там шла речь об этом же.

— Да, — согласился Кар. — Довольно изысканный способ самоубийства. К слову, самый распространенный среди некромантов. У них со статистикой по суициду все совсем печально.

Поезд приближался. Его фары — желтые, шарящие лучами по рельсам — вспарывали темноту и создавали дорожку причудливых теней.

Ева куснула губу и посмотрела на Кара.

— Почему на меня не действуют эти эманации?

Тот вздохнул, почесал кончик носа и ответил:

— Все окружающие тебя люди — персонажи книги. Они играют по правилам автора. Но ты, Ева, пришла из другой вселенной. Твоя душа (а эманации влияют в первую очередь на душу) не обязана влезать в узкие, выдуманные кем-то рамки. Ты случайный гость этой истории, вдруг напяливший на себя чужое платье. И это дает тебе большую свободу, чем другим.

— Звучит метафорично, — пробормотала Ева.

— О, я рад, что ты заметила! — оживился Кар. — У меня есть диплом по японской словесности. Я упоминал об этом?

— Нет, видимо, к слову не приходилось.

Поезд издал очередной оглушающий гудок. От черного локомотива исходил жар и клубы дыма.

— Нам лучше уйти, — забеспокоилась Ева. — Не уверена, что так можно умереть, но, если здесь все реально, я не хочу попасть под колеса паровоза.

— Это правда, — поддакнул Кар. — Тебе пора.

И, не тратя времени на прощание, он резко толкнул Еву. Та дернулась и замахала руками, стоя на краю насыпи.

— Ты что творишь?

Он подмигнул.

— Скоро увидимся.

Выругавшись, Ева полетели вниз. Щеку ободрал острый камень, а тело заныло от многочисленных ударов. Кубарем скатившись с насыпи, она угодила прямиком в воронку смерча. Мгновение, и сознание вновь покинуло ее.