Утерянная принцесса - Валентина Гордова Страница 23

— А ты император? — вставила я, уже просто откусывая от волшебного пирожка, сладковатое тесто которого таяло во рту, оставаясь привкусом малинки.

— Именно, — кивнул Никита и без разрешения утянул себе булочку, облитую шоколадом, — ты должна осознавать, что всё внимание будет обращено на тебя.

— И тебя, — потянулась за чашечкой чая, который оказался с мелиссой.

— Нет, — Ник, тщательно жуя, покачал головой, — Я был на виду почти всё это время. Все будут следить за тобой. Стоит ещё раз перечислить все твои статусы?

— Не надо, — я нервно усмехнулась, — и так всё помню.

— Не считая волны покушений на твою красивую тушку, вокруг постоянно будут ошиваться газетчики. Для них сенсацией станет всё, что связано с тобой, особенно они любят, когда императорская кровь совершает публичные ошибки. Ты должна быть безупречна во всем: внешний вид, поведение, манеры, круг общения — всё без исключений. На территорию академии твой дядя их не пустит, это очевидно, но ты не сможешь отсиживаться за её стенами постоянно. К тому же, и внутри, среди адептов и преподавателей найдётся добрые три четверти тех, кому охота поживиться за чужой счет.

Я слушала столь внимательно, что последний маленький кусочек пирожка так и был у меня в руке, я просто забыла его съесть. Я, конечно, сразу догадывалась, что это будет подстава всех подставных подстав, но чтоб настолько… Я и безупречные манеры, это как… да даже сравнить не с чем! Потому что это совершенно несовместимые вещи! Я так не могу, я ничего не умею! Мои знания этикета начинаются и заканчиваются тем, что при встрече нужно здороваться, уходя прощаться. Всё!

— Пока ещё ничего сверхъестественного не произошло, чего ты опять бледнеешь? — укорил Ник, управившись с первой булочкой и потянувшись за второй, — Ешь быстрее, сейчас у тебя случиться наплыв гостей в лице портных, затем тебя планируют замочить в ванной, делая безупречную красотку, хотя, если хочешь знать мое мнение, ты и так красотка.

«Красотка» в этот момент, запихнув сдобу в рот, слизывала малиновую начинку с пальца. Подавилась, покраснела, пристыжено опустила руку и глаза. Но мне понравилось, что Ник считает меня красивой. Я его с начала учебного года звездой университета считала, мне до него было, как до неба. А тут вдруг выясняется, что он меня красивой считает.

— Так, дальше, — не замечая моего состояния, продолжил собранный Никита, — вечером состоится представление тебя народу. Красивые громкие речи, все дела. Тебе надо только стоять с величественным видом и сдержанно улыбаться. Ты должна показать им, что ты действительно та самая вернувшаяся дочь правителей всей империи. В идеале, тебя должны полюбить сразу и безоговорочно. Забегая вперед, скажу, что многие и так полюбят, ты довольно хорошенькая и глазки у тебя добрые.

Я подавилась во второй раз, теперь уже чаем, чуть поостывшим. Второй комплемент подряд от Ника. Он заболел? Головой стукнулся? С ума сошел?!

— Осторожнее, — на меня посмотрели с укором, — ешь быстрее, Варя. Во время официального представления ты будешь стоять вместе с семьёй на балконе, просто улыбайся и ни о чем не волнуйся. Затем объявят нашу помолвку, надо будет взяться за руки и просто пройти вперёд. Ни говорить ничего не надо, ни делать, просто улыбайся.

Я кивнула. Это не так уж и сложно, просто стоять. Протянула руку, стащила себе пирожок. Он оказался с лимоном, что немного странно, но очень вкусно.

— Эту ночь проведешь здесь, как раз успеют пошить несколько нарядов. Завтра с утра официально уезжаем в академию, с нами будет вооруженное до зубов войско, но даже без него, поверь, я не позволю никому и пальцем тебя тронуть.

Его слова заставили что-то глубоко в груди испуганно затрепетать. Мне никто подобного не говорил. Вообще никто.

— Ты странно смотришь на меня, — заметил он и собственноручно всунул мне в приоткрытый рот небольшой пирожок.

— Что ты… — тут же выдернула его изо рта, гневно глядя на парня.

Дурак! Умеет же испортить всё!

— Не знал, как ещё тебя из ступора вывести, — ничуть не раскаиваясь, пожал он плечами, — не отвлекайся. В академии мы будем жить в одной комнате, это даже не обсуждается. Всюду ходим вместе, я сопровождаю тебя на все занятия, практики и прочую ерунду, из кабинета без меня не уходишь. Варя, почему у меня такое чувство, что ты всё наоборот делать будешь?!

Наверно потому, что я как раз об этом и думала. Невинно на него посмотрела, мол «ничего я плохого не думала и вообще тебе показалось», но Ник не поверил.

— Тебя просто убьют, — привел он тот действенный довод, который мог на меня подействовать. Подействовал, — и меня убьют тоже, если ты сдохнешь. Твой дядя лично нашинкует. Идём дальше: когда мы не наедине, обязательно будь рядом со мной, изображая из себя безмерно влюбленную. Это должны видеть, но ни в коем случае не перегибай палку. Никаких поцелуешь, ссор, двусмысленных ситуаций. Будущая императрица должна быть безупречна во всём. И любовь её тоже должна быть просто сказочно безупречно. Когда твои влюбленные глазки будут мелькать в газетах, народ должен видеть сильные чувства, достойные и доступные каждому человеку. Они будут равняться на тебя, подрожать тебе, следовательно, любить тебя.

Ага, да, любить. Меня. Да-да, вот прям верю.

— Тебя не смущает, что у меня за всё это время даже парня не было? — хмыкнула я с намеком, решившись даже на такой отчаянный шаг, как открыть Нику страшную тайну.

Выражение его лица прямо свидетельствовало о том, что парень не понимает, почему его это смущать должно. Вздохнув, терпеливо пояснила:

— Меня никто не любит, очнись.

И на что вообще рассчитывала?

— Хочешь, я тебя любить буду? — улыбнулся Ник одновременно пакостно и обманчиво-нежно.

Уперла в него хмурый взгляд.

— Ну, чего ты молчишь? — продолжил издеваться этот гад бессовестный, не переставая улыбаться.

Зря сказала. Вот зря сказала ему!

— Ты идиот, — вздохнула в конце концов, уворовывая ещё одну булочку.

— А ты знала, кому своё безоговорочное «да» говорила, — нагло заявил он, тоже стягивая себе ещё угощение.

— Я не говорила тебе «да»! — праведно возмутилась в ответ на его слова.

Нет, ну надо! Каков наглец! Да как посмел вообще?! Придушу. Ночью. Подушкой.

И что вы думаете, он раскаялся? Ага, конечно. Подмигнул мне хитро, улыбнулся уголком рта и покровительственно велел:

— Не бойся.

Я и не боялась.