Золотая шпага - Юрий Никитин Страница 22

Видно было, что фельдмаршалу нравились молниеносные и четкиеответы. Он терпеть не мог «немогузнаек» и ­тугодумов. Но в отношении этогомолодого офицера он еще не принял решения. Хорошо, когда солдат быстро иправильно выполняет приказы. Однако если каждый офицер начнет действовать всоответствии с собственными планами, то армия развалится…

– Вы поступили верно, – сказал Суворов, – нодисциплина есть дисциплина. Особенно в действующей армии. Что же мне с вамиделать?

– «Как солдат – я заслуживаю наказания и отдаю своюшпагу. Как русский – я выполнил свой долг», – выпалил Засядько.

Суворов от неожиданности даже отпрянул, затем неудержиморассмеялся. Это были его собственные слова пос­ле одного из сражений в Польше.Он тогда с восемью сотнями казаков напал врасплох на пятитысячное войскогетмана Огинского и наголову разбил поляков. Начальник отдал его под суд.Однако Екатерина II прекратила дело словами: «Победителей не судят».И вдобавок Суворов получил награду.

– Ой, хитер! Ой, хитер!

Суворов даже ногами затопал от удовольствия. Видно было, чтоему очень приятно вспомнить молодость.

– Самого Талейрана перехитришь! – воскликнулфельдмаршал, вытирая выступившие от смеха слезы. – Верно, победителей несудят. Аль судят?

– Вам виднее, – ответил Засядько.

– Ха-ха!.. И это верно. Ладно, такому герою стыдно всееще ходить в подпоручиках. Поздравляю вас, поручик Засядько!

Александр щелкнул каблуками, Суворов остановился перед ним,задрав голову, чтобы встретить взгляд новопроизведенного поручика, однако голосфельдмаршала звучал сурово:

– Имейте в виду, я стал поручиком лишь в двадцать пять лет!Вас ждет еще более скорая военная карьера. Будьте же ее достойны. О том,как вы владеете саблей, по всей экспедиционной армии ходят легенды, но теперьвы должны показать себя и умелым начальником.

Засядько был уже в дверях, когда Суворов остановил его:

– Вас дважды представляли к боевым орденам. Но я вычеркнул!Знаете почему?

Александр пристально смотрел на фельдмаршала. Глаза тогосузились, теперь он смотрел недоброжелательно. Ноздри раздувались как у хищнойптицы, на бледных щеках выступили багровые пятна.

– Ну… здесь мне позвольте заколебаться, – ответилАлександр осторожно.

– Почему?

– Это может касаться таких дел, которые необязательно знатьбоевому офицеру.

В глазах Суворова на миг промелькнула искра понимания,но голос оставался раздраженным:

– Да, вы прекрасный боевой офицер. Я терпеть не могупаркетных шаркунов, а вы… вы…. Я любил бы вас, если бы не ваширазговорчики и рассказы на цивильные темы.

Александр вытянулся:

– Простите, не понимаю.

– Я имею в виду, – повысил голос Суворов, – вармии нет дела до того, как я веду дела в своем имении!

Александр щелкнул каблуками, вытянулся.

В роте Засядько было двое из деревни, что находилась пососедству с владениями Суворова. От них он узнал и о том, как по приказуСуворова мужиков забивали кнутом насмерть, девок по приказу генерала-баринаотдавали на потеху гостям, узнал и о восхитившем многих эпизоде с заселениемновой деревни. Этот случай передавался из уст в уста, обошел столичные салоны.Что потрясало Засядько, так то, что никто не осудил, всяк восхищалсянаходчивостью бравого генерала.

А началось с того, что Суворов купил большую деревню,но совершенно пустую. Чтобы заселить, он купил у соседних помещиков молодыхпарней и девок. Но это домашний скот загоняют в общий хлев, на том и все, арусские – народ религиозный, православная же церковь всегда послушна любойвласти: Суворов по дороге повел купленных в церковь. Перед церковью велелпарням: «По росту становись!» Парни послушно встали: слева – самыйвысокий, крайний правый – самый низенький. Точно так же выстроил и девок.Новая команда: «Колонной по двое в церковь – шагом марш!» Поп быстренькообвенчал всех – когда церковь выступала против произвола самодуров? –а по дороге домой все растерялись, начался плач, стоны. Все позабыли, кто с кемвенчался! Нет чтобы разобраться, кто кому больше нравится, но нет же, как же, сдругим повенчаны… Благодетель Суворов и тут помог. Рявкнул: «Дурни, по ростустановись!» И сразу все нашли свои пары. Вот какие глупыекрестьяне, вот какой находчивый и остроумный фельдмаршал Суворов!..

И вот какая православная церковь, подумал Засядькохмуро. Да и что о ней сказать? Даже злодеяний сумасшедшей помещицы Салтычихи,что зверски замучила сотни крепостных, вроде бы и не заметила…

В захваченный Милан Засядько въехал с нашивкамипоручика. Население города тревожно ожидало дальнейшего развития событий.Только что здесь была французская армия, теперь пришли русско-австрийскиевойска. Французы принесли с собой революционные порядки, сбросили монархию и ликвидировалиостатки феодальных отношений, а на штыках двух императорских армий навернякавернется старое…

Когда офицеры пустились рыскать по городу в поискахувеселительных заведений, Засядько знал, куда он поедет. К его удивлению,один попутчик все же отыскался. Это был Аркадий, сын Суворова, который успелзарекомендовать себя храбрым офицером, хотя сначала боевые офицеры и относилиськ нему с предубеждением. Все знали, что с одиннадцати лет он находился придворе, получая чины и награды за отцовские заслуги. Однако в первом же боюАркадий, не дрогнув, встретил конницу французов, отразил атаку и сам во главебатальона бросился в погоню. Он был мал ростом, тщедушен и хил, не отличалсяотцовскими талантами, однако в полку за несомненную отвагу к нему относилисьтерпимо.

– Трактиры, – сказал Засядько полувопросительно, –заведения в Италии веселые – вино и девушки… Ты за этим?

Аркадий застенчиво улыбнулся, показывая мелкие больные зубы.

– Нет… Пить я не люблю. У меня потом голова болит.Я лучше пройдусь по музеям, древним дворцам, посмотрю памятники.

Александр огляделся по сторонам.

– Здесь каждый дом – музей, дворец или историческийпамятник. Сама площадь Пьяцца дель Дуомо – история. Вон там видны стены,сложенные еще римлянами… Слева – церковь Сан-Лоренцо-Маджоре, ее построилив четвертом веке после Рождества Христова…

– Откуда ты все знаешь? – удивился Аркадий. – Тыздесь жил? Или бывал?

– И жил, и бывал. В воображении.

Аркадий сначала смотрел оторопело, потом понял и рассмеялся:

– Здорово! Переносился на крыльях мечты. Ты любишь сказки?

Засядько ответил уклончиво:

– Для меня любое явление природы – сказка и лучшая вмире поэзия. А самые любимые сборники поэзии – разные энциклопедии исправочная литература…

– Неужто ты такой сухарь? – испугался Аркадий.