Знак обратной стороны - Татьяна Нартова Страница 21

– Это его вечная шутка, не обращайте внимания, – предупредила Ира. – Я пойду, а вы пока осмотритесь. И не смейте заказывать паштет из печени, у нас закончились сливки для его приготовления.

Официантка развернулась, чтобы идти за следующим заказом, но ее притормозил Сандерс запоздалым возгласом:

– Салат только с красными перцами!

– Помню!

– Милое местечко, – последовав совету Ирины, я продолжила рассматривать детали интерьера.

Еда никуда не уйдет, а вот насладиться подобной атмосферой вряд удастся в ближайшее время. Мой дом находился едва ли не на другом краю города, завсегдатая из меня никак не получалось. Позади нашего столика обнаружился камин, стилизованный под каменный очаг. Не настоящий, скорее всего, просто пар с подсветкой вместо огня, но смотрелось эффектно. Из небольших колонок, хитро спрятанных в ниши, лился фолк. Краем уха распознав знакомое: «Милого друга похитила вьюга, пришедшая из далеких земель» ^[10], – я окончательно расслабилась, откинувшись на высокую спинку скамьи. Чтобы зады у посетителей отсиживались не так быстро, на деревянные сидения были предусмотрительно положены мягкие подушки, на столе, кроме солонки и перечницы был выставлен небольшой поднос с нарезанным хлебом. Нормальным, без лишних добавок. Я вцепилась в него, как истовый верующий в мощи святого. Будут бить – не отдам.

– Тут голубей нет, – смешливо заметил Лех. Кажется, я так увлеклась изучением узоров на подставке, что начала на автомате раскрашивать мякиш.

– О, простите. Кстати, почему ваша сестра назвала вас Ромой?

– Потому что это мое настоящее имя. Роман Александров. А Лех Сандерс всего лишь псевдоним. Звучит необычно, запоминается лучше, а главное – создает интригу. А вовсе не потому, что мне не нравится данное при рождении наименование. Предупрежу дальнейший вопрос: вы можете называть меня, как удобно. И нет, мое настоящее имя не является секретом.

– Люблю, когда люди все основательно объясняют.

– Аналогично. Я бы мог кое-что посоветовать из местных блюд, но не стану этого делать. Иначе, если вам не понравится, то впечатление обо мне самом испортится, а виноват в этом будет только ваш вкус.

– Умеете вы, Роман, – выделила я имя мужчины, – тонко намекнуть на несовершенства собеседника.

– Каюсь, грешен. Но оскорбить вас не хотел.

На некоторое время воцарилась тишина, нарушаемая лишь многократным повторением припева «Under a violent moon». ^[11] Так и представлялись разудалые молодые люди, пляшущие теплой летней ночью вокруг огромного костра. Яркие язычки пламени то и дело выбрасывают искры, сливающиеся со звездами наверху. По рукам идет кубок с хмельным вином, где-то в кустах особо бесцеремонный юноша пытается поцеловать свою даму. Та с громким смехом вылетает из его объятий и спешит вплести свои движения в общий танец.

Иногда мое воображение переходит все границы, особенно, когда надо сделать выбор. Ненавижу. Даже если речь идет о простом печенье. Могу вечность смотреть на две пачки, если они стоят примерно одинаково и думать, какую из них взять. От того я бы не отказалась от чужого совета, который, однако, мне давать категорически не хотели. Что ж, прибегнем к старому, проверенному трюку, то есть возьмем каждое первое блюдо из списка. Суп брать не буду вообще, а вот шашлычок из говядины с томатами, луком и баклажанами возьму. И салат «Осенний» тоже. А на десерт…

– Вы ответили только на один мой вопрос, – прервал мои раздумья художник.

– Простите?

– Я хотел узнать еще, какие фильмы вы предпочитаете…

– Ах, ну да. Что у меня на полочке ванной и как часто я брею ноги, – несколько раздраженно прервала я его. Все, снова смотрю на ровные строчки, вырезанные на тонкой дощечке. – Извините. Не люблю я такие вопросы.

– Не хотите подпускать слишком близко.

– Просто не вижу смысла открывать душу перед малознакомым человеком. Давайте вернемся к ничего незначащей светской болтовне, так нам обоим будет комфортнее.

– А вы не умеете тонко намекнуть, что собеседник вам неприятен.

Я вынуждена была опять оторваться от меню. Сандерс выглядел уязвленным и раздосадованным. Не уж-то все его заигрывания со мной – не просто треп? С другой стороны, стала бы я на месте Леха после такого тяжелого дня и общения с ненавистными журналистами сбегать через вход «только для персонала» с какой-то девушкой, которая откровенно не интересуется его творчеством? Хорошо, примем все за чистую монету. И эти поджатые губы, и пальцы, собирающие оставшиеся на столешнице крошки. Примем, но дальше порога не пустим. Ибо иногда лучше не приглашать гостя в дом, чтобы не пришлось отпирать давно запертые чуланы.

– Дело не в этом.

– То есть неприятен?

– Не переворачивайте мои слова, прошу. Просто я не могу понять, какой толк вам от полученной информации. Завтра-послезавтра вы засядете за свои мольберты, краски, механизмы и забудете половину того, что я говорила. А через пару лет сама собой раствориться и вторая. И дело не в вашей памяти. Просто все люди таковы – они помнят лишь то, что касается непосредственно их.

– И еще вагон всякой ерунды.

– И еще вагон, – согласилась я.

– А если, мне, правда, интересно? – сощурился Роман. – Если я буду хранить эти мгновения как некий сувенир, приносящий удачу? Что, если нам суждено быть вместе?

– Пф-ф! – насмешливо выдохнула я. – Последнее было лишним.

– Пожалуй. Но насчет всего остального я совершенно серьезно. Так что не молчите. Самое отвратительное занятие на свете – тратить время на молчание с тем, кого мало знаешь. Если вы просто хотите есть, лучше отправляйтесь домой. Так будет честнее.

– Нет. Хорошо, что вы хотите знать? – окончательно сдалась я.

Первопричиной был этот удивительный взгляд. Такой только у детей бывает, когда они не понимают, за что наказаны. А вторая причина заключалась в правоте Сандерса. Поесть я могла и дома. К тому же сейчас мелодия снова сменилась, и из колонок полилось Земфировское «Мы разбегаемся». Не знаю, кто у них тут отвечал за музыкальное оформление, но я была готова убить этого засранца на месте. В нашем споре он был явно за художника.

– Итак, лезть в сокровенные уголки я не собираюсь. А вопросы, они уже заданы.