Волшебные существа. Энциклопедия - Николай Горелов Страница 20

Слово «удар» в значении неожиданно наступившего паралича имеет самое непосредственное отношение к верованиям в фей. Фактически это сокращение от «удара фей», или «удара эльфов»: считалось, что эльфы-невидимки кололи избранную жертву, будь то скотина или человек, стреляя в неё из лука, и уводили с собой, оставляя на её месте неподвижное тело, или подкидыша. Иногда это была фея, а иногда на место жертвы подкладывали настоящий чурбан и так отводили глаза, что все вокруг принимали эту колоду за тело больного.

Пример тому можно найти в легенде о Роберте Кирке, авторе «Тайного содружества». У него была привычка бродить ночами вокруг холмов фей, и вот однажды утром его без сознания подобрали у холма в Ситх-Бруах, у Аберфойля. Его перенесли в кровать, где он умер, не приходя в себя. Жена его была в ту пору беременна, и вот за ночь до рождения ребёнка пришёл к ней родич, Грэм из Дюкрэ, и рассказал, что видел во сне Кирка и тот сообщил ему, что не умер, а похищен феями и перенесён внутрь их холма. Если его ребёнка крестят в доме пастора, то он, Кирк, появится перед ними, и тогда Грэм должен будет воткнуть кинжал в его кресло и освободить его таким образом. Полагают, что Кирк явился, как и обещал, но родич, увидев его, замешкался и не вытащил вовремя кинжал, и потому Кирк по сию пору томится в плену у фей. Вплоть до 1944 года люди верили, что, если ребёнка окрестить в пасторском доме, Кирк появится и его можно вызволить, проткнув кинжалом кресло, которое так и стоит на старом месте. Скорее всего, тело его тут же рассыплется в прах, зато душа будет свободна.

Медвяная роса, она же выделения тлей, также носила наименование «удар» и ассоциировалась с крохотными феями, живущими племенами, которые питались ею.

Есть немало других болезней, которые, предположительно, вызывают феи. Ревматизм, смещение межпозвоночных дисков, вообще любые физические уродства являются, как полагают, результатом невидимых, но очень глубоких ран, нанесённых феями.

Менее серьёзные проступки часто заканчивались судорогами, наказанием, которому подвергался всякий, кто рассердил фею. Бранчливость и дурной нрав особенно часто приводили к судорогам. Иногда всё тело провинившегося покрывалось синяками, точно его щипали невидимые пальцы ^[61].

Небольшие круглые синяки, которые иногда возникают рядом, считались следами пальцев фей. Те, кто подглядывал за волшебными существами, а следовательно, был виновен в нарушении покоя фей, или выдавал их секреты, имели все основания опасаться их щипков; то же можно сказать о грязнулях и неряхах, поскольку феи всегда приветствовали опрятность. Вообще если к началу XVII века в общественном сознании жителей Англии и сохранилась какая-то память о феях, то лучше всего помнились именно их щипки. Вот воспоминания Джона Обри (1626-1697):

В 1633-1634 году, вскоре после того как я начал учить грамматику в Латинской школе в Ятгон-Кейнел (недалеко от Чиппенхам-Уилтс), наш священник мр. Харт однажды подвергся нападению эльфов или фей. Он поздно вечером, уже почти в темноте, шёл по холмам и приблизился к месту пляски фей, как называют в тех краях зелёные круги, которые духи чертят на траве. Вдруг он увидел необозримое число пигмеев или очень маленьких людей; они плясали, пели, как-то необычайно и тихо шумели. Он был поражён и так ими очарован, что совершенно не мог убежать от них; едва они его заметили, как окружили его со всех сторон, и он, то ли от страха, то ли от изумления, упал; и тогда эти крошечные существа стали щипать его, издавая всё время странный, напевный шум. В конце концов они отстали от него, и, когда солнце встало, он оказался в середине их зелёного круга. Этот рассказ я слышал от него самого, через несколько дней после испытанного им мучения. Однако, когда я и мой приятель Стемп вскоре отправились на эти круги на холмах, мы не видели ни эльфов, ни фей. Говорят, они редко являются тем, кто их ищет ^[62].

Сухотку и чахотку тоже часто приписывали влиянию фей, хотя эти болезни могли насылать и ведьмы, которые якобы превращали жертв в коней и ездили на них ночами на шабаш, так что кони возвращались запаленными. Чаще всего под чахоткой понимали принудительные ночные визиты в холмы фей, откуда больной возвращался измученным, точно и не спал ночь. Ночь за ночью маленькие человечки уводили юношей и девушек на свои танцы, и те от недостатка отдыха начинали чахнуть. Интересно, что такие поверья шире всего распространены там, где сохраняется связь фей с мёртвыми.

Типичный пример такой болезни находим в оркадской истории «Кейт Щелкунчик», изобилующей как феями, так и ведьмами. Причину сухотки видели в однократном сексуальном контакте, после которого остаётся жгучее чувство неудовлетворённости, как при встрече с ганконером или ламией; иногда смертный заболевал, отведав волшебной еды. Те же феи, которые, в сущности, были не чем иным, как духами плодородия, могли вызывать тяжёлые роды или бесплодие. То и другое иногда объяснялось проклятием фей, причиной которого могло стать неудачное расположение дома. Иногда проклятие распространялось лишь на скотину, а иногда и на хозяйку. Чаще, однако, причину бесплодия и тяжкого разрешения от бремени видели в колдовстве. В балладе «Матушка Вилли», где злая свекровь оказывается ведьмой, а роды принимает домашняя фея по имени Билли Слепыш, приводится прямо-таки настоящий рецепт, как сделать роды трудными.

Импетиго и многие другие кожные заболевания были результатом гнева фей, они же насылали порой на провинившегося неимоверное количество вшей. Чувствительные ирландцы, правда, вполне могли покрыться сыпью и от насмешливой песни какого-нибудь барда, чьё неудовольствие они умудрились вызвать. В этом крылась одна из причин особого влияния бардов в ирландском обществе.

Феи вызывали болезни не только у людей, но и у животных. Если скотина неожиданно заболевала, считалось, что её уже убили и съели феи ^[63]. Бруцеллёз, свиную лихорадку, куриную чуму тоже приписывают влиянию фей. Да и вообще феи могли делать всё то же, что и ведьмы.

Детский паралич деревенские жители не считали болезнью; по их мнению, это означало, что феи украли их настоящего ребёнка и подменили его своим. Любая болезнь, в результате которой ребёнок менялся в лице или утрачивал какие-то способности, объяснялась подменой, что, надо полагать, порождало бесконечные страдания там, где люди верили в фей ^[64]. Жестокость считалась самым действенным средством от этой напасти. Нередко, особенно если соседи-доброхоты протягивали руку помощи, дело кончалось смертью ребёнка.