Дайте им умереть - Генри Лайон Олди Страница 20
Дайте им умереть - Генри Лайон Олди читать онлайн бесплатно
А этим троим ничего подобного не могло показаться по совершенно определенным причинам.
— Не только Кейван в экзальтации, — прошептал Карен прямо в розовое ушко, украшенное витой сережкой. — Я тоже, моя милочка… Ну что, станем любить друг друга или продолжим обмен любезностями?
Ему очень не нравилось, что дама не пытается вырваться.
Это говорило об определенном и весьма специфическом опыте.
— Госпожа Коушут! — Надим беспомощно топтался на месте и простирал руки то к балкону, то почему-то к девочке, кутающейся в шаль. — Ах, что же это происходит?! Госпожа Коушут…
— «Волчий сын»? — одними губами спросила дама и ласково потерлась затылком о Каренов лоб.
— «Белая змея». — Висак-баши в некотором роде было лестно, что его приняли за гургасара, но, с другой стороны… ситуация складывалась донельзя странно, а женское тело в объятиях лишь усиливало эту странность.
Разрешение не скрывать своего егерского прошлого Карен получил еще у седовласой птицы: бывший егерь ищет работу, ходит в участок на тестирование и собеседования — авось выдадут бляху патрульного!
Не подкопаешься; и встречи с Фаршедвардом никого не удивят.
— В отпуске?
— В отставке.
— За что?
— За то. Неуставные разборки.
— Работу ищешь?
Карен отпустил даму и помог ей подняться на ноги. Продолжать разговор в предыдущей позе, ощущая под правой рукой напрягшееся полушарие груди, снизу опирающееся на открытый бюстгальтер… меняй диспозицию, азат!
— Ты, что ли, к себе возьмешь? Сумочки за тобой носить? Или девчонок стращать?
Рослый надим перестал причитать и решительно затопал прочь, шаркая лаковыми туфлями.
— Пойдемте, госпожа Коушут! — крикнул он, уже изрядно отойдя от скамейки. — Нас ждут, в конце концов!
— Вот. — В ладонь Карена легла твердая картонная карточка. — Не возьмут в мушерифы или ночные водовозы, приходи. Подыщем что-нибудь…
И дама неторопливо удалилась, прихватив свою папку.
— Слушай, крошка! — не сразу спохватился висак-баши, оборачиваясь к правнучке бабушки Бобовай. — А чего они, собственно, от тебя хотели-то?
— Чтобы я в ихнюю школу ходила, — скрипуче отозвалась девочка. — А я не хочу. Пусть сами в нее ходят, если нравится.
Карен закрыл рот и уставился на выданную ему карточку.
«Частный мектеб „Звездный час“ имени Омера Хаома, — значилось там. — Зейри Коушут, сотрудник администрации».
Очень болел затылок.
* * *
Явившись на следующий день к Фаршедварду — хайль-баши был разгневан самовольным приходом, но, услышав о случившемся в тупике, сменил гнев на милость, — Карен поинтересовался историей мектеба «Звездный час».
— Газеты читать надо, — буркнул Фаршедвард и потянулся к телефону. Аппарат на столе у хайль-баши был старым, дисковым, в отличие от современных кнопочных, и Карена ужасно заинтересовало, как сосиски пальцев Того-еще-Фарша пролезают в отверстия на диске.
Увидеть это ему не удалось — телефон зазвонил раньше.
— Слушаю! — рявкнул Али-бей в трубку и вдруг осекся.
Мурашки пробежали по спине Карена, куснули разок-другой и исчезли, оставив лишь капли пота.
— Да, — прозвучало после долгого молчания. — Да, выезжаю. Немедленно.
Уже от дверей он через плечо бросил Карену:
— Захват автобуса на автостраде Дурбан — Кабир! Возвращайся в Ош-Дастан и жди указаний. Или лучше нет… садись в мою машину. Оружие есть?
И, получив отрицательный ответ, он полез в стенной сейф и кинул Карену двенадцатизарядную «гюрзу» в наплечной кобуре.
Разбиты стекла в витраже.
Бесцельны жалобные речи.
Прощайте, милые, до встречи!
Мы не увидимся уже.
Музей уже закрывался; над парадным входом тепло желтела пара старинных фонарей в матовых колпаках, облитых чугунной вязью, по обе стороны от ступеней таинственно шумели листвой пирамидальные тополя, и на миг Рашиду почудилось, что он по мановению волшебного жезла перенесся в прошлое, что сейчас дверь ему откроет бормотун-дворецкий, любимец почтенного семейства, и под мерцание галунов ливреи отвесит гостю поясной поклон…
«Шайтана лысого он бы мне отвесил, да по загривку, по загривку, а не поклон! — оборвал себя хаким. — Небось принял бы за бродягу и велел слугам гнать в три шеи!»
Очарование разом пропало, но славная приподнятость духа, ожидание чуда остались. Негромкий скрип двери, почтительное приветствие старика швейцара (пусть не дворецкий, но все-таки!..), сумрак музейных залов, чьи стены и витрины прятали огрызки, но огрызки великого прошлого, — все это лишь усилило волнующее предчувствие неизвестного. И когда Рашид, пройдя насквозь третий зал, миновал короткий коридорчик и заглянул в приоткрытую дверцу чулана-комнатушки (о, благословенный диванчик в углу!), то некоторое время просто стоял на пороге, не дыша и боясь сдвинуться с места. Любое движение грозило спугнуть идиллию: Лейла заснула прямо в кресле, откинувшись на спинку и уронив измазанные чернилами руки на колени. Свет настольной лампы кончиками пальцев ласкал спящую девушку, нежность отблесков играла тенями на безмятежном лице спящей; красота застывшего фрагмента жизни потрясала не меньше портрета кисти Улугбека-живописца — человека, посмевшего нарушить запрет на изображение живых людей и растерзанного за то религиозными фанатиками на площади Оразма.
Однако стоять так вечно Рашид не мог. Осторожно шагнув внутрь, он склонился над спящей Лейлой и со словами: «Сейчас я тебя расколдую» поцеловал спящую девушку в губы, как и положено в сказке.
За что немедленно обрел если не счастье, то уж, во всяком случае, звонкую оплеуху — Лейла спросонья не разобралась, кто перед ней, а характер у студентки был еще тот.
Придя в себя, она прыснула и без особого вдохновения принялась извиняться, а Рашид растерянно приложил ладонь к горячей, быстро краснеющей щеке… и расхохотался.
Через минуту смеялись уже оба; хохот пошел бродить по закоулкам музея, так что швейцар и ночной сторож, собравшиеся перед расставанием тяпнуть по рюмочке-другой ячменной водки, понимающе переглянулись — отношения Рашида и Лейлы ни для кого не были секретом.
«В плен я взят врагом коварным, в душный сладкий плен — что там дальше?.. Трам-пам-пам, тирья-ри-яри, и не встать с колен!.. Жил я серо, жил в могиле, не душа, а тлен; распахни мне двери склепа, выпусти, красавица!..»
Тем не менее милые попрыгушки на диване аль-Шинби оставил на потом. Фрагментарно отключив сигнализацию, он вынул из витрины тяжелый эспадон и бережно перенес его в каморку Лейлы. Долго подбирал нужный угол освещения, ворочал лампу, наконец сделал три снимка. После тщательно замерил длину сколов, располагавшихся на ладонь выше крестообразной гарды, и уселся корректировать дневные наброски. Лейла же тихонько листала глыбу фолианта в кожаном переплете, не желая мешать хакиму. Рашид когда-то в шутку сказал, что это — человеческая кожа, однако был немедленно посрамлен: не всегда понимавшая подобные шутки Лейла как дважды два доказала магистру, что кожа — телячья и нечего соваться туда, где ты ни ухом ни рылом! Последнее, в общем, было верно, так как на реставратора училась именно Лейла, а в число навыков историка отнюдь не входило умение отличать телячью кожу от человеческой. Однако на этом девушка не остановилась, притащив из подвалов заплесневелый трактат то ли по алхимии, то ли по астрологии, и заявила, что вот эта книга как раз и переплетена в настоящую человеческую кожу. Почему-то Рашид ей поверил сразу и бесповоротно, но Лейла вдруг звонко рассмеялась, а историк так и не понял до конца: водила его девушка за нос или…
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии