Имаго - Юрий Никитин Страница 20

Эйварс Слукис, доктор медицины, газета «Вашингтон пост», 10мая 1999 г., стр. 16.

За столом царило ошарашенное молчание. Лютовой сказал послепаузы:

– Я не хочу комментировать, опровергать или что-тоговорить по поводу самой статьи. Но то, что она опубликована в «Вашингтонпост», в такой газете… это не районная газета, как уже сказал уважаемый АндрейПалиевич, дает нам право говорить в адекватном ключе. То есть об уничтожении,расчленении, искоренении такого образования, как США.

Майданов отшатнулся, потрясенный. Лицо его стало белым.

– Да как вы… да как вы… осмелились? Как у вас вообщеязык повернулся?

– Вот-вот, – сказал Лютовой мрачно. – Этустатью вы приняли без комментариев. Может быть, не согласны, но возражать несмеете. Юсовцы уже приучили вас, что могут говорить все и делать все. А намнельзя не то что написать такое, даже сказать… даже подумать нечто подобное!

Я сказал вежливо:

– А может ли кто-то представить себе, чтобы подобнаястатья была опубликована в нашей прессе?

Бабурин захохотал:

– Да я эти статьи в каждой газете вижу! И по жвачникутолько и говорят, как расчленить Россию…

– Бравлин говорит о Юсе, – перебил Лютовой. –Кто-то может себе представить, чтобы в таком оскорбительном ключе написали унас о США?

Майданов сказал оскорбленно:

– Вы нашему народу таких нехороших взглядов, дажемыслей не приписывайте…

– Нашему доброму, православному,богобоязненному… – сказал Лютовой ехидно.

– Да, – ответил Майданов, – уж позвольтевозразить, но в самом деле, нашему доброму! Там могут высказывать все, дажелюдоедские взгляды, хотя в целом США – факел и светоч западной культуры идействует только в рамках законности. А вот мы даже высказывать такое недолжны. Да, не должны! Ибо… ибо у нас от слова к делу расстояние не длиннеерукояти топора!

Анна Павловна суетливо проскользнула за нашими спинами,наполнила чашки. Я поблагодарил кивком, сказал примирительным тоном:

– Это раньше так было. Теперь и у нас только языкамимастера… И лизнуть, и просто поболтать. Это у исламистов от слова к делурасстояние не больше диаметра атома водорода…

Лютовой поморщился, словно ему напомнили о бездействиипатриотических организаций, заговорил, сразу накаляясь, как о наболевшем:

– Кто спорит, кто спорит? Да, у ислама больше моральныхценностей, чем у так называемой западной цивилизации!.. Но дело в том, что мояРоссия – тоже часть западного мира! Хрен с ними, Юсой и ее сворой – пусть быислам их перемолол в порошок, я бы только поаплодировал. Но для ислама нетразницы: Юса, Россия или Китай. Потому я вместе с западным миром и буду битьэтих гадов!.. Да, гадов. Мне ислам не подходит, ибо у них моральный уровень впрямой зависимости от степени экстремизма. Самый низкий – у «светского ислама»по-турецки, самый высокий – у ваххабитов и талибов, а для меня исключаетсяучение или вера, что обрубают мне доступ в Интернет!.. И даже к телевизору!

Майданов повернулся ко мне:

– А вы как к исламу, Бравлин?

Я развел руками:

– Увы, сказать нечего. У западного мира – наука итехнический прогресс, но моральная деградация, у исламского мира… скажем, всенаоборот.

– И что выбираете?

Я покачал головой:

– Ничего.

– Э, нет, – ответил Лютовой. – В этой дракена всем земном шаре не найти мудрому пескарику места, чтобы отсидеться! ДажеКитаю, думаю, достанется, хотя он, если честно, выбрал себе самую удобную нишу,вы заметили?.. Запад и Восток дерутся, а Китай неспешно набирает левелы,пойнты, собирает бонусы…

– Да-да, – сказал я поспешно, – Китай – это…

Разговор благополучно перетек на Китай, вспомнили с десятоканекдотов, где обыгрывается численность китайцев, поязвили про их менталитет, яподбрасывал дровишки в огонь, время от времени подливал керосинчику, только быне вернулись к теме Востока и Запада. На самом же деле есть и такой дикийвариант, когда от Запада взять науку и технический прогресс, а от ислама –моральный дух, которого так недостает Западу. Увы, это лишь мечта, онаразбивается не только о нежелание Востока и Запада конвергироваться, но и осаму суть фундаментализма… да и о твердолобость западников, не желающихпоступаться своими «завоеваниями культуры» в сфере совокупления с животными ишвыряния тортами.

А о третьем пути заявлять еще рано. Все, что не уложено втвердые чеканные постулаты, подвергается осмеянию. Правда, даже твердые ичеканные тоже забрасывают какашками, высмеивают, улюлюкают, но все же легчестоять под этим градом, когда есть что сказать, когда не мямлишь, на ходуформулируя новое учение… веру… религию?

И вдруг Шершень сказал совершенно серьезно:

– А вы не предполагаете, что именно в России и появитсянечто… нечто, которое изменит это нелепое равновесие? То самое, когда на однойчаше весов – техническая мощь, на другой – духовное превосходство?